A Choriambic Progression

Каждый раз, когда Гарри пытался дотронуться до себя, Снейп отбрасывал его руки, и наконец схватил их и завел Гарри за голову, так высоко, что напряжение от вытянутых рук ощущалось спиной и ногами. А потом не было ничего, кроме медленных, сводящих с ума движений Снейпа, и этого было достаточно, чтобы заставить Гарри уступить, капитулировать, подчиниться. Что он и сделал. Вроде как.

— Быстрей, — выдохнул Гарри наконец — два слога, оказавшиеся необычно длинными, произнесенные в такт сотрясениям тела.

— Нет, — отрезал Снейп, но все же совсем немного увеличил темп. Гарри поджал пальцы на ногах.

Капли пота собирались на лбу и стекали тонкими ручейками по вискам, а утреннее солнце светило Снейпу в затылок, создавая над головой блестящий ореол. Гарри посмеялся бы над таким нетрадиционным ангелом, но вместо смеха получился стон, потому что несмотря на медленный темп, ему вдруг стало слишком хорошо, и горячо, и влажно, и сладко, и он уже чуть было не…

Снейп замер, глубоко погрузившись в него и слегка покачивая бедрами — только слегка, совершенно недостаточно. Гарри издал какой-то нечленораздельный звук, который получился довольно жалобным и был тут же заглушен жадным поцелуем, пославшим дрожь по всему телу.

— Не сейчас, — пробормотал Снейп, оторвавшись от его губ.

— А ко… когда? — еле выговорил Гарри, выгибая спину.

— Не сейчас, — повторил Снейп и освободил руки Гарри, чтобы раздвинуть его бедра еще шире, придерживать их, и продолжать врываться в него — на этот раз чуть быстрее, и в таком ровном темпе, будто он мог вообще никогда не останавливаться. Гарри вцепился в траву, зарылся пальцами в дерн и в землю под ним, и хотя земля больше не соединялась с ним и не делилась своими силами, она поддерживала его, как было всегда — и как всегда будет. Он держался до тех пор, пока в нем не накопилось столько отчаянного желания, что оно смело остатки терпения. Когда Снейп вошел глубоко в него, наклонившись, чтобы поцеловать, а потом отстранился — слегка, только чтобы укусить его под шеей — и у него вырвался звук, больше всего похожий на рычание, Гарри не смог ничего с собой поделать. Он освободил свои грязные, перепачканные в земле пальцы, чтобы вцепиться в гладкую, скользкую от пота спину Снейпа, его ягодицы… все, до чего мог дотянуться…

— Оооххх… садист хренов… ты такой… ооо…

— Пора. Давай.

— …чертовски потрясающий… я… о Боже…

Руки Снейпа скользнули под него, чтобы схватить за плечи, сжать изо всех сил, надавить, а потом он закричал — так громко, как сам не ожидал от себя — и почувствовал внутри себя горячее, пульсирующее тепло, и тут же откликнулся, излившись на теплый живот Снейпа. Наслаждение было настолько непомерным, что его трясло, он снова и снова бился затылком о землю, пока Снейп не сунул руку ему под голову, привлекая его к себе для поцелуя, который, казалось, будет продолжаться целую вечность.

И в каком-то уголке его сознания так и было.

* * *

Наконец наступила осень, и с парадного входа Хогварца было хорошо видно Запретный лес во всей его темно-зеленой, рыжей, золотой красе. Гарри пообещал себе, что в ближайшее время выберется туда прогуляться, полюбоваться изменениями, которые принесла природе осень — и плевать, согласится ли Дамблдор с тем, что это вполне безопасно, или нет. Теперь он не был всесилен, но зато он успел понять кое-что о магической силе и о том, на что она способна (или не способна). Он сумеет постоять за себя.

Гарри услышал шаги за спиной и, повернувшись, увидел Снейпа, который величественно спускался по ступеням, хмуро глядя вдаль — скорее всего в ожидании учеников, которые должны были появиться с минуты на минуту. Но может, Снейп вообще весь первый день нового учебного года ходит мрачнее тучи. Гарри нисколько не удивился бы.

— Уже жалеешь, что проклятие больше не действует? — поинтересовался Гарри и слегка съежился, когда Снейп без особого настроения тряхнул его за загривок.

— Идиот, — невыразительно сказал Снейп и убрал руку. Гарри сразу же почувствовал, что шее стало холодно.

Они стояли рядом, вглядываясь вдаль. Гарри вдруг очень захотелось, чтобы Снейп обнял его за плечи. Парень вздохнул. Он подозревал, что у него еще не раз возникнет такое желание.

— Так что, — тихо сказал он, засовывая руки в карманы и радуясь, что уже начало темнеть и не видно, как он покраснел, — когда я смогу тебя увидеть?

— Если повернешь голову на несколько градусов влево — практически немедленно, — сухо ответил Снейп.

— Ну и гад же ты, — пробормотал Гарри. — Ты же прекрасно понял, что я имел в виду. — Он повозил носком ботинка по неровной ступеньке. — Сомневаюсь, что Дамблдор будет закрывать глаза на… все это.

Снейп тихо фыркнул.

— Вообще-то Альбусу сейчас не до того. Он разрывается между восторгом от того, что ты успел сделать, прежде чем избавился от своего Дара, и глубоким разочарованием от того, что ты все же предпочел от него избавиться. У меня складывается впечатление, что в нынешнем состоянии он ничего не заметит, даже если ты решишь отыметь всю квиддичную команду посреди Большого Зала.