А будет ли удача

"Родина! Где она? Там, где ты умер? Или там, где ты родился? Или там, где ты жил?" - рисовальщик Бауэр думает сейчас об этом. Его начальник родился в Германии, жил в России, умер в Персии. Олеандровый венок украшает чело ученого, а в руках у него персидская роза. Роза уже поблекла.

Бауэр смотрит на цветок.

- Розы быстро вянут. Они... Они слишком красивы, чтобы жить долго, заканчивает его мысль студент Михайлов.

- Да, - кивает Бауэр. - Их трудно писать...

Художник и студент вновь смотрят на цветок, а потом Бауэр спешит к телеге:

- Не довезем мы его до России. Право, не довезем. Жара.

Они смотрят в небо: яркое, горячее солнце. Михайлов сегодня проклинает солнце. Пусть дождь, пусть слякоть, только не солнце. Если оно будет печь так еще день - все кончено. Придется хоронить здесь, во владениях уцмия.

- Черт, - Михайлов ругается и, испугавшись такого кощунства, торопливо крестится: - Спаси и помилуй... Гмелин тоже поминал это слово: спаси и помилуй нас, судьба. Однако даже мертвого судьба его не баловала и не миловала.

Студент Михайлов не раз видел, как трудно умирали люди. И все-таки умереть в чужой стране...

Цок-цок-цок - бойко стучат копыта. Лошади бегут рысью.

Рисовальщик поднимает голову и замечает перса на жарком, взмыленном коне.

- Великий аллах! - приветствует перс. - Благослови ваш путь и усей его розами.

В ответ путники едва поворачивают головы.

Перс спрыгивает с лошади, подходит ближе:

- Мир вам...

- Мир, мир. - Михайлов смотрит на него исподлобья. - А ты зачем пожаловал?

- Мой повелитель послал меня узнать о здоровье высокочтимого бека Гмелина.

- О здоровье? - от удивления Михайлов столбенеет. - Да он же умер...

- Мой повелитель изволит сомневаться. Он так любил бека, что...

- Что?! - взрывается Бауэр. - Что хочет еще раз его убить?! Нет, не выйдет! Нельзя убить два раза.

Художник дико, безумно хохочет.

Перс невозмутимо взирает на рисовальщика и так же сухо и бесстрастно продолжает:

- Пока мой повелитель не убедится в здравии бека, русские не покинут пределы ханства.

Отвернувшись, Михайлов молча показывает на телегу. Скрестив руки, ждет.

Перс осторожно подходит, будто крадется. Долго что-то нюхает, а затем, внезапно наклонившись, начинает крючковатыми пальцами щупать мертвое тело.

- Хватит! - кричит Михайлов. - И так ясно.

- Ясно, бек, ясно. - Перс достает маленькую иконку в золотом окладе подарок уцмия.

- Ну, - насмешливо говорит художник, - расщедрился наконец. - Берет иконку, рассматривает ее и отдает персу обратно.

Посланник уцмия в недоумении прыгает на коня и, гикнув, скрывается за поворотом.

Пыль, поднявшись столбом, блеклой позолотой ложится на шапки.

Все так же нестерпимо печет солнце, а русские медленно и печально идут туда, где ветер и снег, туда, где далекая белая Россия. Идут они, и под унылый скрип колес каждый вспоминает пройденный путь.

- Э-э-э-э!.. - кричит возница.

Навстречу русским едет горец. Он снимает шапку и, поклонившись усопшему, ждет на обочине.

- Гей, - окликает его Бауэр. - Скоро ли уцмиевские владения кончатся?

Горец не понимает. Тогда Бауэр просто протягивает руку по направлению к горам и говорит:

- Уцмий!

Горец понял. Он показывает на ближайшую гору. До нее верст десять.

К вечеру путники достигают перевала и, перейдя его, останавливаются.

В листве невысоких кустарников перекликаются невидимые вечерние птицы. Небо вверху густеет, становится похожим на большой синий купол, где одна за другой загораются звезды.

- Может быть, здесь? - чуть слышно спрашивает Бауэр.

Михайлов кивает.

- А гроб? - недоумевает Федька.

- Успокойся, - Михайлов кладет ему на плечо руку. - Схороним как положено.

Потом Бауэр и Михайлов роют могилу. Тело Гмелина бережно кладут на одну из досок, прикрывают сверху другой.

Федька низко опускает голову. Он не в силах смотреть: вот-вот навсегда, навеки уйдет дорогой и близкий человек.

Сыплется, сыплется земля. И летят вместе с нею цветы и листья. Неприметно вырос у дороги холмик, а на нем камень.

- Двинемся, - говорит Михайлов.

Бауэр кладет ему руку на плечо:

- Ночуем здесь...

И еще на одну ночь остаются с Гмелиным его друзья и ученики, проводившие путешественника в последний путь и доставившие в Россию его дневники и записки.

А утром самый юный из них, казачок Федька, не раз обернется, чтобы еще раз взглянуть и никогда не забыть той могилы.

По прибытии в Россию Михайлов и Бауэр исполнили заветы столь дорогого им начальника экспедиции - доставили его дневники и записки в Академию наук. Вот их рапорт:

"О смерти академика С. Г. Гмелина в плену у одного горского кавказского владетеля.

В учрежденную при Императорской Академии

наук Комиссию студента Ивана Михайлова и

рисовальщика Фридриха Бауэра.

ПОКОРНЕЙШИЙ РАПОРТ