A&B

Себастьян не сразу заметил, что он проснулся, поэтому продолжал читать. Хиро хотел задать ему те вопросы, что роем копошились у него в голове, но трубки, торчащие из носа и горла, мешали. Услышав странные звуки, Себ перевел взгляд на Араки.

— Проснулся-таки. — Явно нехотя он закрыл книгу, встал с дивана и подошел к постели. — Доброе утро. Я тут кое-что взял взаймы у твоего врача. — Он показал небольшой планшет с прикрепленными бумажками, который был у врача. — Хочешь, прочту? Так посмотрим: перелом 5-ти ребер с правой стороны, 3-х с левой, как результат пробитое легкое, пневмоторакс и травма печени с обширным внутренним кровотечением, множественные гематомы, кстати, в том числе и мозга, отек мозга, клиническая смерть в полторы минуты, ну и кома продолжительностью в неделю как следствие. И как, ты мне скажи, в таком состоянии, только очнувшись от комы, ты решил, что сможешь так просто встать? Совсем идиот?

Себастьян говорил все так же размеренно и спокойно, но даже в таком тоне можно было уловить нотки раздражения. Он замолчал и потер переносицу. Араки попытался ему что-то ответить, но получилось лишь странное мычание.

— Помолчи, пожалуйста.

«Сам замолчи! Знал бы ты про меня хоть что-нибудь, то не читал бы мне сейчас нотации. Мне надо идти! Просто надо и все!»

— Все я про тебя знаю. Хочешь раньше своего отца ножками вперед выйти — пожалуйста! Но куда делось все твое желание жить-то? Или ты именно так помереть решил? Не считаешь, что пережив все то, что я тебе сейчас прочитал, и, идя на поправку, помереть из-за того, что неудачно свалился с кровати — просто верх идиотизма? — Себ замолчал на пару секунд, будто ожидая ответа. — Значит так, еще одна такая выходка и я тебе сам помогу покинуть этот бренный мир.

Араки был сильно удивлен его поведением. Он представить себе не мог, откуда он знает о его отце, зачем он пришел, что ему от него нужно, поэтому широко раскрыв глаза, ошарашено смотрел на него.

Себастьян закончил тереть переносицу и, глубоко вздохнув, попытался продолжить говорить, но только он открыл рот, в глазах у него потемнело. Слегка пошатнувшись, он ухватился за спинку кровати и устоял на ногах, но было хорошо видно, что далось ему это нелегко.

— Твой отец в том же состоянии, — тихо, почти шепотом сказал белобрысый, так же держась за спинку. — По крайней мере, отключать его пока не будут. Я не могу гарантировать тебе, что он дождется твой выписки, но если ты продолжишь в том же духе, то возможно ты отойдешь на тот свет первым. Думаешь, он хотел бы этого?

Перестав говорить, он не спеша отошел от кровати и сел на диване. Нельзя было не заметить, что выглядел он нездорово. Кожа его была бледнее, чем обычно, и с каким-то синим нездоровым оттенком. Под глазами красовались огромные мешки. На лице все еще оставались следы синяков и ссадин.

«Ему же тоже не слабо досталось тогда. Как он себя чувствует, интересно?»

— Что ты только что хотел сказать? Я не понял, — уже более бодрым тоном донеслось с дивана.

Араки поймал на себе взгляд белобрысого. Сейчас Себ смотрел на него изучающе, будто на подопытного кролика, пусть и самочувствие его было явно не очень.

«Ах да, ты же мысли у нас читаешь. Забыл» — промелькнуло в голове Араки.

— Не читаю я мысли.

«Эм…»

— Ладно. Больше мне особо нечего тебе сказать. Шарифов задержан и находится в тяжелом состоянии. У Оливии нервный срыв. Сейчас она проходит реабилитацию в психбольнице. Ли и Бастер прекрасно себя чувствуют относительно тебя, конечно. Новак погиб. Похороны были 3 дня назад. А все остальное как-нибудь сам узнаешь.

Медленно он встал с дивана и направился к выходу, захватив свое пальто. Араки безмолвно проводил его взглядом. Он не мог ничего сказать, да и сказать, по сути, ему было нечего. Он совсем его не понимал. Почему он пришел? Почему не убил Шарифова? Кто он, вообще, такой?

Чем больше он об этом думал, тем сильнее путался. Но, несмотря на это, он не боялся его, не презирал и не осуждал. Он не понимал, что движет этим белобрысым, но почему-то уважал его. Он внушал ему только спокойствие и уверенность, хотя все его действия и слова должны были вызвать обратный тому эффект.