А, Б, В, Г, Д и другие…

Вчера они остановились на берегу озера — не слишком широкого, но конца его не было видно ни справа, ни слева. Сегодня предстояла переправа. Обходить озеро никто, конечно, и не подумает: это противоречит девизу. Хорошо хоть, что встретилось озеро, а не море…

Над озером стелился туман. Где-то в тумане плавало только что взошедшее солнце — в той стороне было светлее. Над зеркальной поверхностью воды туман струился, расслаивался — день опять намечался жаркий.

Алексей Палыч снял пиджак, рубашку и майку, засучил брюки и вошел в прозрачную воду. Облачка ила вспыхнули и начали медленно оседать у его ног. Тут же неизвестно откуда взявшиеся мальки атаковали его ступни. Они тыкались между пальцами, щекотали. При малейшем движении стайка согласованно отскакивала в сторону, но сразу возвращалась.

Похлопывая себя по тощей груди, Алексей Палыч набирался решимости. Он плеснул водой в лицо и провел мокрыми ладонями по плечам. Что-то давно забытое, какое-то давнее и доброе воспоминание пришло к нему. Он решительно зачерпнул воды ладонями и храбро плеснул на шею, на грудь и на спину. Мелькнула даже шальная мысль — искупаться. Но в мокрых трусах ходить ему не хотелось.

Умывая лицо, Алексей Палыч ощутил отросшую за двое суток щетину на подбородке. Его давно интересовал вопрос: почему борода, над которой ежедневно измываются при помощи бритвы, растет как ни в чем не бывало, а прикрытие головы неуклонно редеет? Сам он решить эту задачу не мог, а мнение науки на этот счет еще не дошло до Кулеминска. Во всяком случае, вид у него сейчас должен быть вполне неприличный и с каждым днем будет ухудшаться.

Слева что-то тихо шлепнулось в воду. За мыском прибрежного тростника Алексей Палыч увидел полголовы и конец удилища. Надеясь расспросить обитателя здешних мест, он направился в ту сторону.

Шел он осторожно, почти на цыпочках: знал, что рыбаки шума не любят.

Рыбак сидел у самой воды, на гнилом чурбаке. Поплавок, впаянный в озеро, застыл у кромки тростника…

— Доброе утро, — сказал Алексей Палыч.

Рыбак обернулся. Это был Гена.

— Тише, — прошептал Гена.

— Клюет? — тоже шепотом спросил Алексей Палыч.

— Нет.

— Тогда почему — тише?

— Скоро клюнет.

— Почему ты так думаешь?

Гена молча ткнул рукой в сторону озера. На поверхности воды, минуту еще назад совсем гладкой, расходились круги.

— Играет, — сообщил Гена.

— Да-да, — подтвердил Алексей Палыч.

Рыбалкой Алексей Палыч не увлекался, но теоретически кое-что знал. Каждый второй в Кулеминске был рыбаком. Все они жаловались, что рыба теперь пошла образованная, зазнавшаяся, презирала обычные приманки и обмануть ее было почти невозможно. Рыбаки изобретали какие-то особые снасти, похищали у жен серебряные ложки и выклянчивали старинные монеты, чтобы изготовить из них серебряные блесны. Червей они подкармливали спитым чаем, поливали валерианкой и конопляным маслом и только что не мариновали. Они готовы были перелопатить тонны земли в поисках каких-либо особо вкусных личинок. Копались они, к возмущению жен, где угодно, только не в своем огороде. Покидали семьи по пятницам и возвращались в воскресенье. Уезжали километров за сто, а то и за двести. Для этого требовался, как минимум, мотоцикл. В общем, рыбалка стоила таких денег, что на них можно было обеспечить семью рыбными консервами — единственный вид рыбы, попадавший в Кулеминск, — на годы вперед.

Гена, кажется, вознамерился поймать что-то бесплатно. Наверное, рыбе это не нравилось. Во всяком случае, она не клевала.

— Туман, что ли, мешает?.. — сказал Гена.

— Возможно, — согласился Алексей Палыч.

— Или ветер не тот…

Но ветра не было. Подобно всем рыбакам, Гена искал причины во внешних влияниях. Однако Алексей Палыч отметил, что Гена поднялся еще раньше его. Значит, сидело в нем то самое шило тихой, но настойчивой страсти. Это качество в людях Алексей Палыч ценил.

— Где же ты взял удочку?

— Удилище срезал, жилка и поплавок с собой были.

В тростнике что-то тяжело шевельнулось. Алексей Палыч внезапно ощутил легкое трепетание.

— Бросай туда!

Гена снисходительно пожал плечами:

— Щука…

— Вот и хорошо! — сказал Алексей Палыч.

— На шитика она не возьмет.

— На кого? — спросил Алексей Палыч.

— На ручейника.

— Это червяк такой?

Гена передернул плечами, что могло бы означать «отстань», в крайнем случае — «отстаньте, пожалуйста». Настоящие рыбаки не любят ни пижонских советов, ни пижонских вопросов. Но у Алексея Палыча был такой заинтересованный вид, по-честному заинтересованный…

Гена показал на небольшую ямку, выкопанную рядом, у самой воды. Там шевелились, медленно ползали в сырости какие-то трубочки. Гена взял одну трубочку, разломил; показалась половинка маленького желтоватого червячка, который быстро съежился и втянул голову в плечи. То есть плечей у него не было, но именно так это все выглядело.

— На дне живут, — пояснил Гена. — Я их руками наловил. На них хорошо клюет. А червей здесь нет.

— Очень интересно, — сказал Алексей Палыч. — Но почему все-таки не клюет?

— Погода…

— Но погода как раз отличная.

— В этом все и дело.