A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Однажды Ремус видел ее в штабе Ордена Феникса. Это был единственный раз, когда Эмили посетила его ради разговора с Дамблдором, а через неделю после этого ее обнаружили на посту в Мунго. Официально она была целителем, но Ремус знал, что на деле она лишь проводит исследования на тему волчьего зелья и черт знает, чего еще. В другой раз Ремус видел Эмили в Аврорате, когда отправлялся туда с отчетом. Затем он видел ее в Министерстве, на одном из этажей, на котором, как Ремус смутно помнил, располагался Отдел Тайн. Он проезжал мимо на лифте. Но это были вырванные из книги страницы, которые ему никак не удавалось расположить в верном порядке.

Если ранее Эмили была скрытной, то теперь из нее нельзя было выжать и словечка. Она оборвала все контакты с теми, кого знала, и лишь с Ремусом она продолжала встречаться регулярно в одном из уютных маленьких лондонских кафе, настойчиво держа дистанцию. Он чувствовал, что она всегда наблюдает за ним, словно ангел-хранитель, и бесился от того, что не может сделать того же для нее. Ее жизнь становилась все более невидимой для него, а для всех прочих Эмили Паркер и вовсе перестала существовать.

— Будешь мне писать? — ни с того ни с сего брякнул Ремус первое, что пришло на ум.

Эмили подняла на него глаза. Она смотрела пристально, пока улыбка не стекла с его лица, и оно не приняло серьезное выражение.

— Я ухожу в невыразимцы, — сказала она.

Ремус откинулся назад на стуле, глядя на нее со смесью ужаса и восхищения.

— Вот как, — только и промолвил он. Все мысли в голове разом умерли, и сейчас там лишь покачивалась оглушающая тишина.

— Я не могу сказать, чем я буду заниматься. Честно говоря, я вообще не имею права все это говорить, но эту вольность мне простят.

Ремус продолжал молча смотреть, а все его хлипкие, любовно выстроенные надежды рушились. Невыразимцы живут засекреченной жизнью. О них неизвестно ни-че-го. Невыразимцы столь же одиноки, сколь и талантливы, и Ремус прекрасно понимал, что это значит.

Он пытался порадоваться за Эмили, но понял, что у него не получается. Честно говоря, Ремус не знал ни одного невыразимца, кто хорошо бы кончил, что было совсем немудрено. Они либо погибали, либо сходили с ума, либо умирали в ходе собственных экспериментов. До чего Эмили докопалась, что ее пригласили в этот отдел, Ремус понятия не имел, но она явно зашла очень далеко.

Он собирался спросить, неужели это последний раз, когда они увидятся? И не мог, потому что не хотел слышать ответ. Он перебирал слова и чувства внутри себя, словно подбирая подходящую отмычку к сложному замку, но мысли путались и сбивались, отравленные страхом и болью.

— Почему ты не можешь поговорить со мной откровенно хоть раз? — тихо и отчаянно прошептал он наконец. — Сказать мне правду?

— Какую правду, Ремус? — ее голос треснул.

— Что любишь меня! Я, возможно, никогда не вернусь из стаи Фенрира и никогда больше не увижу тебя. Почему нельзя оказать мне такую простую милость?!

Эмили смотрела на него томительно долго. Взвешивала, мыслила, вымучивала.

Когда она начала говорить, Ремус ожидал совсем не тех слов.

— Я близка к разрешению загадки волчьего зелья. Я постараюсь успеть до твоего отъезда, чтобы хоть как-то тебе помочь или же ты получишь его потом. Когда вернешься. Я уверена, что ты вернешься. — Она подняла руку, призывая не перебивать ее. — Я так же близка к тому, что хотела сделать с Мальсибером и всеми, кто перешел мне дорогу. Я не могу сейчас добраться до Люциуса, но он уже получил свое, а вот они лишь ждут свой кусок торта. Очень скоро ты сможешь прочитать в газетах, что талантливые и подающие надежды потомки благородных семей сошли с ума от мучающих их ужасов. От того, что каждый день и каждую ночь к ним приходят все те, кого они замучили и убили, плачут и кричат им проклятия. Они будут умирать долго, Ремус. Сначала попробуют держаться самостоятельно, потом начнут искать лекарство, но у них ничего не выйдет. Не в случае с моим зельем. А потом они отправятся в Мунго, на этот, второй этаж, где встретят меня. Я поговорю с каждым лично, и всех их, одного за одним будут находить мертвыми. Способ, как покончить с собой, они выберут сами, это будет мой им подарок.

Эмили говорила отрывисто и жестко. В ее словах не осталось злости, была лишь цель человека, который шел к своей черной мечте годами и, почти достигнув финала, знал, что не отступится и что никто уже не способен помешать ему.