A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Северус уставился в пол, плотно сжав губы, и Нарцисса поняла – дело было совсем не в Пожирателях. Дело было в другом — в другой. Но Северус ни за что не сознается в этом, он будет молчать до последнего.

— Ради Эванс? – почти шепотом спросила она, будто опасаясь, что их подслушивают. – Она так дорога тебе?

Северус промолчал снова, но ответ и так был ясен. Нарцисса лишь непонимающе покачала головой – так любить она не умела.

Или еще не знала, что умеет.

Шум, раздавшийся со стороны гостиной, вызвал в слизеринке раздраженное фырканье.

— Ну что еще?

Нарцисса повернулась к двери, протянула руку к серебристой ручке, украшенной головой змеи, и тут же с визгом отпрянула – стена начала разваливаться прямо на глазах.

— ВЫ ОТВЕТИТЕ ЗА ТО, ЧТО СОВЕРШИЛИ! – прогремел голос Фрэнка Лонгботтома, и раздались новые крики.

— Будь здесь. Спрячься, — коротко бросил Северус и выбежал из спальни Нарциссы через провал в стене.

*

Так всегда бывает. Сначала ты бьешь себя кулаком в грудь, кричишь, что можешь все и всего добьешься, потом либо отступаешь в самый последний момент, либо, не желая показаться трусливым пустословом, бросаешься в бой.

Но чувствуешь, каждую секунду чувствуешь – это не твое, это не про тебя. Уйти, уйти сейчас! Но как же данное слово, как же гордость?

Всегда есть разница между защитой и нападением.

Лили Эванс была хороша в защите — когда защищаешь свое, у тебя есть мотивация. Но когда ты атакуешь первым, все, что у тебя есть – это запал, подпитываемый яростью, ненавистью и азартом. И это очень сложно – убедить себя в правильности таких действий.

— Лили, осторожно!

Девушка машинально пригнулась, и темное проклятье пролетело над ее головой, спасибо Фрэнку.

Она знала, на что шла, когда они все вместе собрались разрушить гостиную Слизерина до основания, устроить им показательную порку, чтобы в следующий раз они тысячу раз подумали, прежде чем совершить подлость. Но знать и ощущать это – совсем не одно и то же. Лили совсем позабыла, что и на Слизерине есть младшие курсы. Пусть в основном кичливые, чистокровные, наглые, но все равно – дети.

Она взмахнула палочкой, отражая очередное заклятье и вяло послала оглушающее заклинание куда-то в сторону. Лили совсем не хотела, чтобы заклятье достигло цели, и оно пролетело мимо, врезавшись в многострадальный камин и оплавив камень.

Перед Эванс неожиданно выросла темная фигура. Фигура дрожала, смотрела странно, но не нападала. Добрых три секунды понадобилось Эванс, чтобы сообразить, кто перед ней. А ведь за это время она могла бы быть мертва уже чертову тучу раз.

— Уйди с дороги, Северус, — хрипло проговорила она и неуверенно отступила.

— Я не могу, — тускло ответил Снейп, и Лили поняла – не может, действительно не может.

Она мстила за свою сестру, он защищал своих братьев.

Она была магглорожденной, он был Пожирателем.

Когда-то она считала его лучшим другом, а он до сих пор любил ее.

Между ними не было ничего общего, но память услужливо подсовывала картины прошлого, сковывая движения и не давая сделать выбор, который был сделан уже давным-давно.

— Прости меня, Лили, — просто сказал Снейп, и она поняла – он не верит, что она его простит. Вернее, он знает, что она его не простит. И она это знала.

— Я не обижаюсь, Северус, — солгала она. Уголок рта Снейпа дернулся, он прекрасно понял, сколько правды на самом деле было в этой фразе.

— Прочь, Снейп! – раздалось откуда-то сбоку, но зельевар даже не дернулся на звук.

Его хлипкое тело отшвырнуло в сторону, и Лили смотрела, как он медленно-медленно летит, раскинув в воздухе костлявые руки и ноги, а потом падает в теплый ворс ковра, черной лужицей стекая по стене.

— Нет! – закричала она и почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы.

— Я же говорил, тебе здесь не место, — сочувственно сказал Фрэнк и потянул ее за собой. Сквозь развороченный портретный проем в комнату уже спешили мракоборцы, но Фрэнк и Лили успели уйти раньше.

Плутая узкими пустыми коридорами, они вышли к заброшенному крылу и только там, тяжело привалившись к стене, остановились. Им было плевать, найдут ли их мракоборцы или нет. До них начало доходить, что на самом деле сейчас происходит в Хогвартсе.

— Господи, Фрэнк, что мы делаем? – прошептала Лили в пустоту и замерла.

— Мы мстим, — тихо ответил Фрэнк.

— Ты понимаешь, что это неправильно?

— Это неправильно и правильно, милая Лили, — еще тише промолвил Фрэнк. – То, что мы творим, отвратительно, но и бездействовать мы не можем. Это границы, понимаешь? Чем ближе и глубже мы впускаем этих ублюдков на нашу территорию, тем дальше они заходят. А теперь… теперь они трижды задумаются, прежде чем сделать очередную гадость.

— Там были совсем еще дети, Фрэнк.

— Я их не трогал! Никого из них!

— Но они смотрели на это! Видели!

— Именно поэтому я и сказал это, Лилс! – Фрэнк тряхнул Лили за плечи и, заглянув ей в глаза, пронзительно сказал: — Девчонкам там не место.

— А может, ты просто боишься показать эту свою сторону нам? Мне, Алисе? – Лили вырвалась из его рук и отступила к стене. – Иди к черту, Фрэнк!