А. Амман Путь отцов

Другой раз зайдя в церковь, внял он, как Господь в Евангелии своем рек: «Итак не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф 6, 34). И не терзаясь более, он разделил остаток своих денег между бедняками. Сестру свою он препоручил девицам известным и надежным, и поместил ее в обитель девственниц, дабы воспитали ее. Сам он упражнялся в аскезе невдалеке от дома, изнуряя плоть свою тяжкими лишениями. Тогда земля египетская еще не усеялась монашескими обителями, а о великой пустыне подвижник даже и не ведал. Если кто хотел спасаться, тот всего лишь удалялся из селения. И был тогда в соседнем селении один старец, который от юности жил отшельником. Антоний узнал о нем и решился соревноваться с ним в благопослушании. Первым делом он также избрал себе обиталище поодаль от селения. Затем, слышавши о прилежании и мудрости того подвижника, пустился искать его, положивши не возвращаться в свою пещеру, доколе не сведается с ним; и получив от него как бы напутствие к добродетельной жизни, вернулся. Поначалу он там и пребывал и укреплялся в решимости не прикасаться более к родительскому наследству и не вспоминать о близких своих. Он предался подвижничеству всеми помыслами и всем прилежанием своим. Он трудился не покладая рук, ибо слышал, как сказано: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фее 3, 10). Часть выручки своей он истратил на хлеб, прочее раздал нуждающимся. Молился он постоянно, ибо постиг, сколь надобна в уединении непрестанная молитва. Писание он читал с таким вниманием, что ничто не ускользало от него, и память сделалась ему вместо книг.

Он учится у других подвижников и ищет уподобиться им в добродетели

Такой своей жизнью Антоний всем полюбился. Он охотно и покорно принимал уроки подвижничества от других пещерников, с коими доводилось видеться, и перенимал от них добродетели и аскетические наития, особо каждому свойственные. В одном он наблюдал дружелюбие, в другом — сугубое прилежание к молитве; тот отличался терпением, этот — милосердием к ближнему; иной был весь в бдении, иной особо внимателен к слову Писания; тот был достоин восхищения своим постоянством, другой усердствовал в посте и спал на голой земле. В одном видна была мягкость, в другом — величие души; и все они отличены были благоговением ко Христу и взаимной приязнью. Напитавшись созерцанием собратий, он возвращался в свою пещеру и усердствовал в аскезе, стремясь вместить и освоить все виденные добродетели. Зависти в нем не было ни к кому: он жаждал лишь не отстать от других в устремлении ко благу. И поступал он так, что никому не было от него печали, и все сорадовались вместе с ним. Все обитатели селения и все хозяева, имевшие с ним дело, не могли нарадоваться на него, называли его другом Господа и любили его — одни как сына, другие как брата.

Иларий Пиктавийский

(†367)

Первого латинского церковного писателя на Западе породила Галлия: это был Иларий Пиктавийский. В IV в. по–прежнему сохраняет силу речение Плиния, что Галлия — это «скорее Италия, нежели провинция». Благая весть достигла Атлантики примерно за столетие. В Бордо и, разумеется, в Тулузе уже в III в. появились епископы. Вскоре своего епископа обрел и Пуатье.

Аквитания слыла в эпоху Константина одним из цветущих заповедников культуры Римской империи, и Пуатье купался в лучах этой славы. Иларий был родом из знатной городской семьи; такие семьи особенно пеклись о культуре, а еще больше — о своем благосостоянии. Они стремились «к богатству и ничегонеделанию», по замечанию самого Илария.

ВЗЫСКУЯ БОГА

Помимо благородного происхождения, у Илария было благородство души: поэтому‑то он и возвысился над посредственностью и возжелал большего, нежели обставленная изысками обеспеченная жизнь. Он был из тех настойчивых натур, которые принимают решение по зрелом размышлении. Такие люди никогда не сбиваются с единожды намеченного пути. Мужество их непоказное: они готовы бестрепетно противостоять испытаниям и вражде.

Историки нередко сближали Илария и Афанасия. Они и в самом деле были современниками и защищали под натиском арианства единую ортодоксию: и тот и другой претерпели изгнание за веру, отторжение от паствы. При ближайшем рассмотрении очевидны и различия: Афанасий рожден в христианском семействе и взращен в церковности; Иларий же — искатель, медленно обретающий Бога. Первый — редкостный пастырь, человек действия; второй превосходит его умом и культурой.

Иларий — аристократ в самом достойном смысле слова: обходительность сочетается в нем с великодушием, по слову епископа Верцельского, коему он непосредственно подчинялся. Этот ученый муж стремится не блистать, а убеждать. С помощью благодати сказалась даровитость его натуры — богатой, уравновешенной, возвышенной.