А. А. А. Е.

Фашистов объял ужас. Какой-то липкий, холодный страх пронизывал их, парализовал их голосовые связки, сковывал движения. Они перестали кричать, перестали рваться и биться. Они опустились на землю, закрывая глаза руками, поднимая руки с мольбой о пощаде, бросая оружие. Кто-то не потерявший окончательно рассудка, догадался привязать к своему штыку платок и поднять его над головой. Его примеру последовали другие и через несколько минут рабочие там, на окраине города, прекратили огонь.

С винтовками наготове, мерными, спокойными шагами, шли рабочие сотни к сдающимся, обессиленным и испуганным врагам.

Дикки, Бинги, Виктор и Женя, вооруженные револьверами, двигались в первом ряду и с удивлением прислушивались к звериному концерту, несшемуся ям навстречу.

— Это талантливо, — сказал наконец Дикки.

— Вам будет о чем писать в ваши газеты.

— О, я никогда в жизни не имел столько тем. Более неожиданного и сильного зрелища мне не придется, вероятно, увидеть.

Но он ошибался. Ему пришлось увидеть нечто совершенно необычайное, неожиданное и яркое. Ему пришлось увидеть огромного слона, шагавшего через ползавших у его ног фашистских солдат, слона, в хоботе которого была палка с привязанным к ней красным клочком материи. Ряды рабочих на мгновение остановились, пораженные этим зрелищем, потом кто-то крикнул — «ура!», кто-то запел Интернационал, а еще через мгновение, когда слон приблизился к рядам победителей, два человека с радостными криками бросились ему навстречу.

А. А. А. Е

— Сакли! — орал как бешеный Дикки.

— Фатьма! — сжимала в своих руках потерянную подругу Женя.

Они собрались все вместе в последний раз. Они собрались по двум причинам. Во-первых, потому, что завтра некоторые из них должны были вернуться к себе на родину для новой работы, а во-вторых, потому, что Женя навсегда закрепила за собой имя Джесси Ред, а маленькая жена Налинакши стала Фатьмой Сакаи.

Они собрались все вместе.

На самоваре настоял Дикки. Он обязательно должен был видеть, как действует эта машина, и с уважением следил за Женей, наливавшей воду и насыпавшей уголья.

— Мы должны завтра перед отъездом купить такую штуку, — сказал он.

Женя улыбнулась и запачканной в угле рукой погладила его по щеке.

— Вот и у тебя черная кожа, — резюмировал Бинги.

Фокс тоже интересовался самоваром, от которого он за время своих скитаний отвык. Он быстро, однако, восстановил свои утраченные познания и вспомнил, что полированная поверхность этого пыхтящего зверя может причинить большие неприятности. Сакаи сравнивал самовар с действующим вулканом, а Фатьма спрашивала, нельзя ли из него курить, как курят кальян. В общем, все нашли, что это самая интересная штука, которую они видели за время своих странствований.

Когда самовар был готов, его с торжеством водрузили на круглом столике, и все шестеро заняли места вокруг весело кипевшей машины. Долго сидели молча. Каждый из них вспоминал все происшедшее за эти долгие месяцы, и Дикки первым прервал молчание:

— Я напишу большой роман, — сказал он. — Я расскажу в этом романе о наших приключениях. Я назову его…

Названия он никак, однако, придумать не мог. Остальные ему помогали, но дело не клеилось. Решили отложить название до тех пор, пока роман не будет написан.

Потом говорили, говорили по очереди и все сразу, старались высказать, как не хочется им расставаться друг с другом на долгие месяцы, а, может быть, и годы.

— Когда негры будут свободны, мы все съедемся в моей деревне, — приглашал Бинги.

— Советская Япония встретит вас с распростертыми объятиями, — уверил Сакаи.

— В Америке, сбросившей капиталистов, вы найдете прекрасный прием, — добавил Дикки.

— Когда все одна жена, — краснея, вставила Фатьма, — я дам вам много рахат-лукума Афганистан.

Все рассмеялись, совсем смутив девушку.

— Ничего, — сказал Сакаи. — Скоро она будет думать не только о рахат-лукуме.

Потом вспомнили и о Фоксе. Ему сунули под стол пирожное, и он перепачкав свою морду в сладком креме, сидел, свесив одно ухо, довольный собой и своими хозяевами.

Последнее слово было предоставлено Виктору. Он встал, серьезный и взволнованный.

— Если ты, Дикки, напишешь свою книгу, тебя спросят — в чем ее смысл? Зачем понадобилось тебе рассказывать о длинной серии мало связанных друг с другом приключений и событий? Критики будут искать в твоем романе основную идею и, не найдя, станут ругать тебя. Ты им сумеешь ответить, Дикки! Ты им сумеешь ответить! Есть основная идея, скажешь ты им, есть! И вот в чем она заключается. Шесть человек, разных по национальности, были брошены в водоворот приключений. Шесть человек исколесили весь земной шар, сталкиваясь со всевозможными опасностями. И эти шесть человек спаслись и невредимыми достигли Красной столицы Советской России. Почему? Только потому, что в каждой стране, в каждой опасности они находили поддержку у людей, связанных с ними общей ненавистью в угнетателям и общей любовью к далекой стране рабочих и крестьян. Только это помогло нам пройти свой ужасный путь, только это объединило, спаяло и спасло нас, нас, людей Азии, Африки, Америки, Европы.