9b2f19cccef0329943fdba2359dd3ed9

Я вернулась к Библии, где нашла черно-белую фотографию, вложенную в Новый завет. На

ней была девочка в белом платье и обруче на голове с короткой белой вуалью, белых

носочках с кружевом и черных кожаных туфлях. Она стояла на ступенях церкви. Темные

волосы, темные глаза и улыбка, открывающая симпатичные неровные зубы. Я решила, что

можно предположить, что это была Ленор Редферн.

Я нашла за обложкой Библии объявление о свадьбе, вырезанное из “Санта Тереза

Диспэтч” и датированное 13 марта 1988 года.

ЛОУВ- СТАЛИНГС

Эйприл Элизабет Лоув и доктор Уильям Брайэн Сталингс соединились в браке 20

февраля 1988 года, в Объединеной Методистской церкви в Санта Терезе, Калифорния.

Эйприл, дочь Неда и Селесты из Коттонвуда в 1981 году закончила колледж Помона, и

после - Бизнес-колледж Санта Терезы. Сейчас она работает юридическим секретарем в

фирме Итон и Маккарти. Доктор Сталингс, сын доктора Роберта Сталингса и покойной

Джулианны Сталингс из Болдера, Колорадо. Выпускник Калифорнийского университета и

университета Лома Линда, доктор Сталингс открыл собственую практику, специализируясь на ортодонтии, с офисом на Стейт стрит в Санта Терезе. Новобрачные

провели медовый месяц на Гавайях и теперь живут в Колгейте.

Эйприл, которой едва исполнилось четыре, когда посылка была отправлена отцу Ксавьеру, неплохо устроилась в мире. Она смогла получить образование, найти хорошую работу и

встретить свою любовь. Я еще раз перечитала объявление и остановилась на упоминании

отца невесты. Нед Лоув был обвиняемым в том деле, которое я только что читала.

Я предполагала, что Нед Лоув был отцом Эйприл, а Ленор Редферн - ее матерью. Сейчас

Нед был женат на женщине по имени Селеста, так что, если Нед и Ленор были

родителями Эйприл, они либо развелись, либо Ленор умерла, а он женился на другой.

Пит, должно быть, увидел объявление в газете и добавил в качестве приложения к старому

делу.

Оставшимся предметом была красная кожаная рамка, размером десять на пятнадцать, со

студийным портретом матери с маленькой девочкой на коленях. Отношения дочери и

матери подчеркивались одинаковыми блузками в красную клетку. У девочки были светлые

кудряшки до плеч, и ее личико освещалось улыбкой, открывающей идеальные зубки.

Она держала на коленях пасхальную корзинку с большим голубым зайцем, крашеными

яйцами (одно розовое, одно голубое, одно зеленое) и завернутыми в фольгу шоколадками

на ярко-зеленой бумажной травке. Ленор и Эйприл? Я положила рядом две фотографии.

Ленор на конфирмации и Ленор с ребенком.

У взрослой Ленор было только относительное сходство с Ленор-девочкой. Ее волосы

стали светлыми и уложены они были в винтажном стиле Голливуда. Ей было, наверное, около двадцати лет, ее бледная кожа была такой чистой и гладкой, что казалась

алебастровой. Ее выражение было замкнутым, гнев обращен внутрь, как будто

материнство лишило ее живости. Контраст между дочерью и матерью был разительным.

Камера поймала ребенка, едва не подпрыгиваюшего, счастливого и довольного, совершенно не подозревающего о состоянии матери.

Я вернула предметы в пакет, а пакет - на дно коробки и прикрыла картонной панелью.

Я предполагала, что двойное дно сделал Пит, но не могла быть уверенной. Сложила папки

в коробку, без всякого порядка. Интересно, как эти памятные вещицы попали к нему в

руки через столько лет, особенно, если их отправили католическому священнику.

Пит, конечно, был корыстной душой, и мог собираться вручить эти предметы

свежезамужней Эйприл за приличное вознаграждение. Предположение было нелестное, но вполне соответствовало его характеру.

Я поставила коробку около двери. Утром отвезу ее в офис и спрячу пакет в моем сейфе.

Я не могла вообразить, кому он нужен, но если Пит думал, что его стоит спрятать, я

сделаю то же. С этим, за отсутствием лучшего плана, я позвонила Рути.

Телефон позвонил несколько раз, потом включился автоответчик. Я сказала:

- Эй, детка. Никаких налоговых деклараций и финансовых документов. Извини. Я скоро

пойду к Рози, так что, если захочешь присоединиться, я угощу тебя выпивкой и

пообщаемся.

8

Поскольку я забыла об обеде, то приготовила себе питательный ужин дома: сэндвич с

арахисовым маслом и маринованным огурцом на хлебе, настолько мультизерновом, что я

могла пересчитать все семечки, орешки, скорлупки и кусочки соломы, запеченные в тесте.

Я округлила количество клетчатки пригоршней чипсов и запила диетическим пепси.

В восемь я подхватила коробку и пристроила на бедре, пока запирала дверь студии.

Проходя мимо своей машины, я открыла багажник, поставила туда коробку и закрыла

снова, а потом прошла полквартала до Рози.

Вилльям был на обычном посту за барной стойкой и прекрасно выглядел в темно-синем

костюме-тройке и бледно-голубой рубашке без галстука. Он повязал белый передник и

полировал винный бокал специальной тряпочкой из микрофибры, чтобы избавиться от

пятен воды. Увидев меня, он приветственно поднял руку. Поставил бокал на стойку, наполнил белым вином из одной из Розиных огромных банок, а потом подмигнул, давая

понять, что бокал предназначен для меня. Я подошла к бару и уселась.

- Как дела, Вилльям?