96516

– Что ж! – спокойно промолвил его высочество. – Вот я все и выяснил. Вы, мой дорогой полковник, затруднялись определить, господин Бовелт достойный человек или человек с достоинством. Отныне мы знаем: он ни то и ни другое.

Его высочество, проследив глазами за человеческой массой, катившейся мимо них, сказал:

– Теперь, полковник, вернемся к тюрьме. Думаю, нам предстоит диковинное зрелище.

Офицер поклонился и, не отвечая, последовал за своим господином.

Толпа на площади и вокруг тюрьмы собралась огромная. Но всадники де Тилли удерживали ее все так же успешно и, главное, с неизменной твердостью.

Однако вскоре граф услышал нарастающий гул приближающегося людского потока, увидел и первые волны, мчавшиеся со скоростью водопада. И тут он разглядел лист бумаги, трепетавший на ветру среди леса стиснутых кулаков и сверкающего оружия.

– Эге, – пробормотал он, привставая на стременах, и коснулся эфесом шпаги плеча своего помощника, – похоже, эти негодяи раздобыли приказ.

– Мерзавцы! – вскричал офицер. – Подлые скоты!

Эта бумага, которой толпа размахивала с ликующим ревом, действительно была приказом. Колыхаясь на ходу, опустив оружие, испуская пронзительные крики, толпа подкатилась совсем близко.

Но не таким человеком был граф, чтобы позволить вооруженным, сократив положенную дистанцию, подступить вплотную.

– Стойте! – крикнул он. – Стоять, нечего хватать коней за сбрую! Отпустите сейчас же, или я скомандую «Вперед, марш!»

– А приказ-то вот он! – откликнулась сотня наглых голосов.

Граф с удивленным видом взял бумагу, быстро пробежал ее глазами и громко заявил:

– Те, кто это подписал, – истинные палачи господина Корнелиса де Витта. Что до меня, я бы скорей дал отрубить себе обе руки, чем начертал хотя бы одну букву этого подлого приказа!

И, оттолкнув эфесом шпаги человека, который попытался было забрать у него бумагу, добавил:

– Минуточку. Документы вроде этого имеют ценность. Их надобно сохранять.

Он аккуратно сложил листок и спрятал в карман камзола. Потом, обернувшись к своему отряду, крикнул:

– Всадники де Тилли, направо, марш!

Потом вполголоса, но так отчетливо, что было слышно каждое слово, обронил:

– А теперь, душегубы, делайте свое дело.

Толпа яростным воем приветствовала их уход, над замком Бюйтенхофа разнесся ее хриплый рев, в котором слились воедино все оттенки кровожадной злобы и свирепого ликования.

Кавалеристы удалялись с нарочитой медлительностью.

Граф держался в хвосте шеренги, до последней минуты сдерживая натиск пьяной черни, напиравшей на его лошадь.

Как видим, Ян де Витт не преувеличивал опасности, когда, помогая брату встать, поторапливал с отъездом.

Итак, Корнелис, опираясь на руку бывшего великого пенсионария, спустился по лестнице во двор. Внизу им повстречалась Роза. Девушка вся дрожала.

– О господин Ян, – воскликнула она, – какое несчастье!

– Да что стряслось, дитя мое? – спросил де Витт.

– Говорят, они пошли в Хогстрет добиваться приказа, чтобы кавалеристы графа де Тилли ушли отсюда.

– Ого! – протянул Ян. – Да, моя девочка, если они уйдут, плохи наши дела.

– Если бы я осмелилась дать вам один совет… – пролепетала Роза, трепеща всем телом.

– Дай его, дитя. Я бы не удивился, если бы сам Бог заговорил со мной твоими устами.

– Так вот, господин Ян, я бы не стала выходить отсюда на главную улицу.

– Почему же? Кавалеристы де Тилли по-прежнему на страже?

– Да, но только до тех пор, пока не будет отменен данный им приказ стоять у тюрьмы.

– Разумеется.

– Но ведь у вас нет приказа, чтобы они проводили вас до городской черты?

– Нет.

– Ну, вот! Как только вы минуете всадников, сразу попадете в лапы толпы.

– А городская стража на что?

– Ох, она-то и бесится больше всех.

– Так что же делать?

– На вашем месте, господин Ян, – робко продолжала девушка, – я бы вышла через потайной ход. Он ведет на пустынную улочку, там никого нет, все скопились на большой, ждут вас у главного входа. Так я бы добралась до городских ворот, через которые вы собираетесь выехать.

– Мой брат не дойдет, – сказал Ян.

– Я попытаюсь, – с твердостью ответил Корнелис.

– Но где ваша карета? – спросила девушка.

– Там, у главного входа.

– Нет, – отвечала Роза. – Я подумала, что ваш кучер человек верный и сказала ему, чтобы он ждал вас у потайного хода.

Братья умиленно переглянулись и одновременно обратили на девушку взгляд, выражавший всю глубину их благодарности.

– Теперь, – сказал великий пенсионарий, – остается выяснить, согласится ли Грифиус открыть нам эту дверь.

– О нет! – вмешалась Роза. – Он не захочет.

– Хорошенькое дело! Как же быть?

– А я сообразила, что он откажется, и отцепила ключ от связки, пока он через окно камеры болтал с конным стражником.

– Так этот ключ у тебя?

– Вот он, господин Ян.

– Дитя мое, – сказал Корнелис, – мне нечего тебе подарить взамен за твою услугу, кроме Библии, которую ты найдешь в моей камере. Это последний подарок честного человека, надеюсь, он принесет тебе счастье.

– Спасибо, господин Корнелис. Я никогда с ней не расстанусь, – ответила девушка. А про себя со вздохом добавила: – Какая жалость, что я не умею читать!