93e3663f96cd8ea4f0d7666d36fb3b0d

Рядом со мной стоит СонЁн и неодобрительно смотрит на БоРам. Та задумывается, припоминая.

– Да вроде нормально, – говорит она.

– Ладно, будем вспоминать, – не спорю я.

Сегодня я с самого раннего утра покинул больницу и целенаправленно устремившись, прибыл в агентство. Хоть «минимум неделя лежания», положенная после сотрясения мозга совсем не прошла, но лежать дальше нет совершенно никакой возможности. Нужно и песню готовить и дать возможность корди военную форму подгонять, в которой я буду принимать присягу, плюс ещё и для спасения дяди тоже нужно поработать. «Накидать» хотя бы в первом варианте мелодию. Возможно, что при её наличии «утрамбовка в размер» корейских слов пойдёт веселее. А то они никак «переводиться» с русского не хотят. Вчера весь вечер безрезультатно ломал свою больную голову над этой «шарадой». Чувствую, придётся пойти по пути переводчиков, ломавших голову над этой задачей до меня – заменить процентов девяносто слов, оставив одну мелодию. Да, я слышал этот вариант. Да, он мне не понравился. Но сделать лучше у меня не получается. Попробую помучиться ещё немного, если снова «не пойдёт», плюну и пойду проторенным путём. Не стану пытаться выпрыгнуть из шкуры, поскольку не вижу причин, чтоб это делать. Корейцам и такой вариант у нас нравился. Ну и бог с ними, как говорится! У меня и без этого головной боли достаточно.

– Так, онни, всё ясно. – говорю я БоРам. – Будем вспоминать. Но, не сейчас. Сейчас главное – это песня для военных, которую будем исполнять вместе всей группой.

– Я понимаю. – отвечает БоРам. – Просто я хотела, чтобы ты меня послушала. Что бы вспомнить.

– Вспомнили, проблемы поняли. – отвечаю я ей. – Сейчас у нас главная –СонЁн. Всё сейчас зависит от неё.

СонЁн смотрит на меня, я смотрю на неё.

– Сонбе? – вопросительно произношу я и делаю рукой приглашающий жест в направлении микрофонной стойки.

Она смотрит на меня и повернувшись, идёт туда, куда я ей указал.

– Сложно так, – бросает она на ходу. – Сразу…

– Я думаю, что вы справитесь, сонбе. – ободряю я её.

(примерно час спустя, там же)

Повернувшись, смотрю на ЮСона, ожидая, что он скажет. Только что прослушали вариант, исполненный СонЁн. То, что она неправильно произносит слова – плевать. Сейчас главное получить одобрение руководств. Править будем потом. Руководство, прихватив себе в качестве усиления КиХо и продюсера группы, думает.

– Как я понимаю, это совсем «сырой вариант»? – перестав смотреть на СонЁн, спрашивает «новдиректор», поворачиваясь ко мне.

– Можно сказать, самый первый, который можно показать слушателям, господин ЮСон. – отвечаю я.

Тот кивает.

– Как я понял, ты хочешь, чтобы СонЁн исполняла всё от начала и до конца? Так? – уточняет он.

– Да, – подтверждаю я. – Она главная солистка. У неё – получается.

– А ты где будешь? – спрашивает он у меня.

– В смысле? – в первый момент не понимаю я, но, догадавшись, что он имеет в виду, объясняю. – Буду вместе со всеми исполнять общую часть. Припев.

– Песня твоя. – указывает на имеющийся факт ЮСон. – И мобилизуют в армию тебя. Нужно, чтобы ты была главной солисткой.

– Это невозможно! – сразу ухожу я в «отказ». – У меня нет такого голоса как у СонЁн-сонбе и я вообще петь не умею!

ЮСон неодобрительно цокает зубом и, подняв руку, шевелит в воздухе пальцами.

– Вот эта вот, начальная часть, – говорит он. – Когда СонЁн говорит совсем тихо. В ней петь не нужно. Почему бы тебе не взять её на себя?

– Да? – удивляюсь я этой идее. – А зачем?

– Нужны твои глаза. – объясняет ЮСон. – Видео будет начинаться с тебя. Первые кадры – твои глаза. Ты наговариваешь вступление, потом к тебе присоединяется СонЁн, потом вся группа. Ты – центровая. Тогда это будет смотреться настоящим взрывом. Конечно, для этого придётся ещё много поработать над музыкой, а СонЁн, да и всей остальной группе, придётся научиться правильному произношению, чтобы люди за границей не ржали с вас как лошади.

Я киваю, признавая справедливость прозвучавшей критики, одновременно думая над поступившим предложением.

– В принципе… – обдумав, говорю я, – в принципе … наверное, можно попробовать.

– Пробуй, – говорит мне директор, указывая, совсем как я недавно делал для СонЁн в сторону микрофона.

– Может, нам с СонЁн-сонбе сначала сделать несколько репетиций? – предлагаю я.

– Репетируйте. – не спорит со мной ЮСон. – Я хочу посмотреть, как будет получаться.

(примерно полчаса спустя. ЮнМи и СонЁн только что исполнили совместный вариант)

– Да, господин директор. – в наступившей тишине признаёт продюсер группы повернувшись к директору. – В таком варианте исполнение звучит гораздо лучше, чем, когда исполняет только СонЁн. Разные голоса придают более насыщенный звуковой окрас исполнению. И можно более глубоко вовлечь остальных участниц группы. Звучание будет необычным, что привлечёт к песне больше внимания.

ЮСон кивает ему, соглашаясь.

– Мне нравится тут голос ЮнМи. – говорит он. – Голос девочки-подростка, его чуть слышная охриплость, он очень тут хорош.

– Только ты лажаешь. – говорит он мне.

Я вопросительно поднимаю брови и смотрю на директора.