93e3663f96cd8ea4f0d7666d36fb3b0d

Я перемещаюсь из положения «сидя» в положение «лёжа» на то место где я обычно валяюсь по выходным, Мульча с готовностью вскакивает мне на живот, а мама, нажав на пульте кнопку, включает телевизор.

« … аэропорту Инчхона.» – раздаётся неожиданно громкий голос диктора. – «Брошенный кем-то из толпы банан угодил ей прямо в лицо.»

Называется, посмотрел дораму… Чёрт бы их всех побрал!

– Это что такое? – ошарашенно спрашивает мама, смотря на экран телевизора на котором показывают, как по моей физиономии брызгами разлетается гнилой банан. – Кто это сделал?

– Соотечественники, – со вздохом говорю я.

– Какие ещё – «соотечественники»? – поворачиваясь ко мне, удивлённо спрашивает мама.

– С которыми я живу в одной стране, – пожав плечами, поясняю я и прошу. – Ладно, мам, оставь. Давай посмотрим твою дораму.

– Что значит – оставь? – уже возмущённо восклицает мама. – Нужно в полицию обратиться. Это хулиганство!

« … представитель полиции заявил, что полиция займётся расследованием инцидента...» – как будто подгадав момент, сообщает ей диктор.

– Вот, видишь. – говорю я маме. – Полиция уже занимается. Они обязательно никого не найдут. Давай дораму смотреть.

– Что значит – «никого не найдут»? – не понимает меня СунОк.

– Тех, кто в глаза мне лазером светил, не нашли. Тех, кто на тебя с мамой напал – не нашли. Кто нам кафе разрисовал – не нашли, – напоминаю я и поясню. – Не вижу причин, по которым полиция вдруг изменила бы своей традиции и кого-то взяла и нашла. Забей. Давай смотреть дораму.

– Что значит – «забей»?! – продолжает не понимать моего пофигизма онни. – Надо жаловаться! На бездействие полиции!

Я ничего не успеваю ей на это ответить, так как в этот момент раздаётся звонок во входную дверь. Это ещё кого принесло на ночь глядя?

– Это кто? – удивлённо посмотрев на маму, а потом на меня спрашивает СунОк.

– Санта-Клаус? – предполагаю я. – Или полиция, с пойманными соотечественниками?

– Я посмотрю. – говорит онни, поднимаясь на ноги.

– Подожди дочка, – останавливает её мама, тоже вставая. – Не ходи одна. Пойдём вместе.

Смотрю с пола, как мама и СунОк уходят открывать дверь. Надо бы тоже встать, пойти вместе с ними, но чё-та так лееееннь… Кого бы послать вместо себя? О!

– Мульча, – говорю я кошатине, разлёгшейся у меня на пузе. – Сходи там с ними, на усиление. Проконтролируй.

Но кошатина, даже глаза не открыла на предложение, только ухом дёрнула.

– Как не хорошо, – взялся я стыдить животину, – кормишь тебя, поишь. А ты даже не хочешь сходить помочь дом от врагов отбить. Несознательное ты животное. Ненадёжное. Нет в тебе этой… уверенности в завтрашнем дне!

В комнату заваливают мама и онни, таща с собой здоровенную корзину розовых роз. В воздухе резко начинает пахнуть цветочным магазином – зеленью и влагой.

– Это тебе, – говорит онни, ставя вместе с мамой корзину на пол недалеко от меня. – Доставка. Ещё и письмо есть.

Не спеша вставать и закинув голову назад, вверх ногами разглядываю притащенное. Где-то я уже видел растения похожего цветового окраса…

– Онни, кинь в меня письмом, – прошу я.

– Может, ты сама встанешь и возьмёшь? – в ответ предлагает она.

– Не тот случай для такого сильного напряжения организма. – отказываюсь я от движений.

– Корзина роз – не повод встать с пола?

– Они завтра все всё равно завянут, – говорю я. – Чё суетиться? Вот если бы мне могильную плиту бы прислали, тогда да, был бы повод встать.

– ЮнМи, что ты говоришь! – всплеснув руками, начинает ругать меня мама. – Какую ещё могильную плиту?

– Мою, – говорю я. – Тогда бы точно был повод встать, почитать. Интересно ведь, что мне там соотечественники в последний путь написали?

– Как щас дам! – обещает мне онни, показывая кулак. – Когда ты язык научишься уже держать за зубами?! Все проблемы у тебя от этого! Не буду я в тебя ничем кидать! Вставай и читай сама!

– Ну, он-ннни… – начинаю я ныть, желая вызвать жалость к своей персоне. – Ну, пожалуйста-а… Ты же добрая. Я тут только пригрелась, так удобно. Встанешь, место остынет. Ну, кинь…

– Хватить мной манипулировать! – неуступчиво отвечает онни. – Не буду я в тебя кидать. Вставай и читай сама!

– Тогда, может, ты мне прочтёшь? – предлагаю я другой вариант развития событий. – Тебе же тоже интересно, что там написано?

СунОк поджав губы, смотрит на меня.

– И читать я тебе не буду. – помедлив, снова отказывает мне она.

– Ну и ладно… – не расстраиваюсь я. – Пусть тогда валяется. Встану, прочту. Может, завтра. Да, Мульча?

– Тебе что, совсем не интересно, кто тебе написал? – помолчав секунд пять спрашивает онни.

– Да небось фигня какая-нибудь. – отвечаю я. – Ради которой даже шевелиться не стоит.

Вздохнув, СунОк достаёт из роз большой белый конверт из блестящей бумаги, по которому что-то написано золотом.

– Я прочитаю! – с угрозой в голосе обещает она мне.

– Давай же! – тороплю я. – Я уже вся в нетерпении.

СунОк распечатывает конверт и достаёт из него лист бумаги.

– Все узнают. – предупреждает она меня, не спеша читать.

– У меня нет секретов от семьи. – отвечаю я.

– Ну, хорошо, – говорит онни, разворачивая сложенный листок.