812c16bc4d48fdee984253428f1a0f6d

Но остались еще в Англии настоящие люди - благородные, великодушные сердца. Помню ланч у миссис Джойн - кто-то сказал, что Уайльд наконец-то наслаждается своей пустыней, еще кто-то выразил сожаление из-за того, что наказание - слишком слабое, третий с видом знатока тонко и со спокойным самодовольством намекнул, что после двухлетнего заключения с каторжными работами человек обычно умирает или сходит с ума: оказывается, половина не выдерживает. Это во всех смыслах ужаснее, чем пять лет каторжных работ. «Понимаете, истощение и изоляция сломает и самого сильного из людей. Думаю, для нашего тщеславного говоруна этого будет достаточно». Мисс Мадлен Стэнли (сейчас - леди Мидлтон) сидела рядом со мной, ее утонченное чувствительное лицо омрачила печаль. Я не смог сдержаться, меня словно стегнули кнутом.

- Должно быть, так говорили в Иерусалиме после мировой трагедии, - заметил я.

- Вы ведь были его близким другом, не так ли? - многозначительно спросил деликатный гость.

- Другом и почитателем, - ответил я. - И навсегда им останусь.

За столом воцарилось ледяное молчание, а деликатный гость улыбнулся с осуждающим презрением и предложил соседу виноград, но тут ко мне пришли на помощь. Леди Дороти Невилл сидела немного дальше за столом, она не слышала разговор, но уловила тон беседы и догадалась об остальном.

- Вы говорите об Оскаре Уайльде? - воскликнула она. - Я очень рада, что вы назвали себя его другом. Я - тоже его друг, и всегда буду гордиться знакомством с этим самым блестящим и обаятельнейшим из людей.

- Леди Дороти, я хочу устроить обед в его честь, когда он выйдет из тюрьмы, - сказал я.

- Надеюсь, вы меня пригласите, - смело ответила леди Невилл. - Я с радостью приду. Я всегда восхищалась и любила его, мне ужасно его жаль.

Деликатный гость ловко сменил тему разговора, потом принесли кофе, и мисс Стэнли сказала мне:

- Жаль, что я не была с ним знакома: должно быть, он был очень хорошим человеком, если у него такие друзья.

- Во всяком случае, он был невероятно обаятелен, - ответил я, - а среди мужчин это встречается намного реже, чем хороший характер.

Первые новости. пришедшие к нам из тюрьмы, были не совсем плохи. Оскар упал и находился в больнице, но уже выздоравливал. Храбрый Стюарт Хедлэм, который внес за Оскара часть залога, проведал его в тюрьме - Стюарт Хедлэм, который, будучи английским священником, о диво дивное, при этом был истинным христианином. Немного позже мы узнали, что Шерард проведал Оскара в тюрьме и уговорил его помириться с женой. Миссис Уайльд была очень добра, она пришла в тюрьму и, несомненно, утешила Оскара. Всё это вселяло надежду...

Много месяцев все мои мысли были посвящены ситуации в Южной Африке.

В начале января 1896-го года приехал Джейсон Рэйд, и я уплыл в Южную Африку. Мне заказали материалы для «The Saturday Review», сутки напролет я был поглощен работой. Летом я вернулся в Англию, но необходимость защиты фермеров-буров становилась всё более насущной, я знал лишь, что Оскар чувствует себя настолько хорошо, насколько можно было бы надеяться в его положении.

Немного похзже, после перевода в Рэдингскую тюрьму, начали просачиваться дурные вести. Оскар был сломлен, его наказывали и преследовали. Его друзья приходили ко мне, спрашивали, можно ли что-нибудь сделать? Как всегда, вся моя надежда была на вышестоящие инстанции. Сэр Ивлин Рагллс Брайс возглавлял Тюремную комиссию - это был самый могущественный человек после министра внутренних дел, официальное лицо, пребывающее в тени парламентских говорящих голов, тот, кто всё знал и действовал за спиной людей, произносящих речи. Я сел и написал ему письмо с просьбой об интервью: по возвращении я нашел вежливую записку, в которой мне назначили встречу.

Я рассказал ему то, что узнал об Оскаре: его здоровье ухудшается, разум его покидает. Подчеркнул, как было бы ужасно превратить тюрьму в камеру пыток. К моему величайшему удивлению, сэр Рагглс Брайс со мной согласился, даже признал, что к исключительному человеку должно быть исключительное отношение, никаких признаков педантизма - хорошие мозги, доброе сердце. Он зашел даже настолько далеко, что сказал, что к Оскару Уайльду необходимо относиться со всем возможным уважением, и тюремные правила, применяемые по отношению к нему с невероятной жестокостью, необходимо смягчить, насколько это возможно. Он признал, что Оскара наказали намного более жестоко, чем могли бы наказать обычного преступника, и выразил исключительное восхищение его блестящими талантами.

- Невероятно жаль, - сказал он, - что Уайльд вообще попал в тюрьму. Невероятно жаль.

Я ломился в открытую дверь: с момента вынесения приговора прошел почти год, было время для размышлений. Но всё же отношение сэра Рагглса Брайса было исключением - он был полон сочувствия и благородных мыслей, еще один истинный англичанин в руководстве страны. Этот факт меня невероятно утешал и внушал надежду.