80 лет. Жизнь продолжается

В своей дипломной работе, посвященной проблеме отчуждения, были разделы по теории идолов Э. Фромма, об одномерном человеке Г. Маркузе, по концепции перспективы Р. Низбета и теории непричастности К. Кенистона. Работа была объемом в 241 страницу, литература насчитывала 262 книги и статьи, среди которых были разные произведения, включая труды З. Фрейда и А. Адлера. Не помню, ограничивался ли объем дипломных работ, но философский факультет ЛГУ отличался, как я упоминал, свободой мысли и нестандартностью в образовании. Во всяком случае, дипломная работа была оценена на «отлично», и я рассчитывал на поступление в аспирантуру. К сожалению, в аспирантуру рекомендовали только тех студентов, у кого была ленинградская прописка. Некоторые студенты женились на девушках, заимели ленинградскую прописку, чтобы поступить в аспирантуру. На кафедре истории философии я добился того, чтобы выдали рекомендацию для поступления в аспирантуру, правда в другое учебное заведение. После того как я провел стажировку в Москве, стало понятно, что столица обладает рядом преимуществ в исследовательской работе. Поэтому аспирантура в Москве была предпочтительней.

Как правило, окончивших вуз направляли на работу в другие города в обязательном порядке. Некоторые выпускники поехали в Мурманск, Уфу, Омск. Я достал справку из комбината огнеупоров (г. Боровичи), что они готовы принять меня на работу в качестве социолога. Таким образом, имея рекомендацию для поступления в аспирантуру, я рассчитывал на поступление в Институт философии Академии наук СССР в Москве. К тому времени наши отношения с Ирой вылились в то, что она и ее родители воспринимали меня в качестве жениха. Но я хотел поступить в аспирантуру очно, и мы договорились с Ириной повременить со свадьбой, тем более что эта женитьба стала меня «тяготить». Что-то меня останавливало, я не был уверен в правильности данного ответственного шага, но было неудобно перед ее родителями, поскольку мы дружили с Ириной почти пять лет.

Летом 1969 г. я устроился на работу с иностранными студентами, которые изучали русский язык. В общежитии, куда поселили зарубежных студентов, мы проводили время вместе с ними. Общались, танцевали, познакомились поближе. При прощании некоторые из них подарили мне пластинки ранних Битлов, которые как раритет сохранились у меня до сих пор. Позднее одна из американских студенток переписывалась со мной и, когда выходила замуж, пригласила меня на свадьбу, но ее приглашение дошло до меня спустя две недели после указанной даты свадьбы (так работала наша цензура, чтобы советские граждане не имели отношения с иностранцами). Кроме того, я познакомился с руководителем американских студентов, который присылал мне потом книги на английском языке. Правда, эти книги не доходили до личного пользования, а оказывались в библиотеке Университета.

Осенью я поехал в Москву для сдачи вступительных экзаменов в аспирантуру. В Институте философии выбрал сектор критики современной буржуазной философии Запада, поскольку ранее, когда был на стажировке в МГУ, познакомился с сотрудниками данного сектора и доктор философских наук Н. Юлина прислала отзыв на мою дипломную работу. У меня были сданы два кандидатских экзамена, оставалось только сдать в аспирантуру экзамен по истории партии и истории философии. Я понимал, что история партии – это такой экзамен, где можно получить «хорошо» и, следовательно, поступление в аспирантуру будет под вопросом. Поэтому на консультации я поговорил с преподавателем, в результате чего экзамен по истории партии сдал на «отлично». При собеседовании с директором Института философии П. Копниным встал вопрос о моей прописке в Москве. Но поскольку я был холост, а П. Копнин ранее работал в Киеве и понимал, что нужно что-то делать с пропиской, то он решил, что за три года в аспирантуре, возможно, удастся разрешить молодому человеку этот вопрос. Так я был принят в аспирантуру в Институт философии.

Мне предоставили общежитие от Академии наук СССР в центре Москвы на Малой Бронной, где я жил в комнате с одним аспирантом-юристом, приехавшим из Молдавии. В том же общежитии были и другие аспиранты, специализирующиеся в различных науках, от юриспруденции до лингвистов. Помимо занятий в тех или иных институтах Академии наук, заседаний на секциях, хождения в библиотеки, мы в общежитии проводили вечера, занимались спортом. В общей комнате общежития, где мы смотрели телевизор, был настольный стол для игры в теннис. Я увлекся теннисом, тренировался и добился некоторого успеха. Каждую пятницу небольшая компания ходила в Чернышевские бани, где мы парились с веником и отдыхали. Позднее, когда я закончил аспирантуру и был принят на работу в Научный совет по научно-технической революции, по иронии судьбы я был на заседаниях комиссии, которая проходила в здании Государственного комитета по науке и технике, построенного вместо снесенного здания, где ранее располагалась Чернышевская баня.

1972–1973 гг.