Читаем 80 лет одиночества полностью

В конце 80-х годов мои статьи по разным аспектам сексуальности печатались в «Неделе», «Труде», «Литературной газете», «Комсомольской правде», «Учительской газете», «Аргументах и фактах», «Огоньке», «Советской культуре» и многих других изданиях. «Поносили» меня в те годы только «Советская Россия», «Молодая гвардия» и «Наш современник». В моих статьях в «Труде» и в «Неделе» впервые в советской печати, со ссылкой на европейский опыт, было рассказано о необходимости открытия горячих линий для жертв сексуального насилия (в дальнейшем они появились во многих крупных городах). Между прочим, никто не спрашивал, почему меня волнуют такие странные сюжеты, кого из моих близких изнасиловали? Одним из первых я заговорил в массовой печати о социальных аспектах проституции и о необходимости защиты сексуальной безопасности детей и подростков («Труд», 1991). Позже, в 1997 г., по просьбе детских психиатров я выступал на Всероссийской конференции «Дети России: насилие и защита» с докладом «Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе».

Социологическая трактовка сексуальности резко отличалась от привычного морализирования или сведения всех проблем к анатомии и физиологии.

Особенно важными были мои выступления в защиту сексуального просвещения молодежи, кстати очень умеренные и осторожные, в программе «Взгляд» и в «Аргументах и фактах» (в обоих случаях инициатива принадлежала журналистам), которые смотрела и читала вся страна. Однажды в Шереметьеве пограничник сказал мне:

– Я вас видел в программе «Взгляд».

– Очень приятно.

– А как вы относитесь к тому, что эту программу закрыли?

– Резко отрицательно, это доказывает, что власти боятся гласности.

– Я тоже так думаю, – сказал солдатик, и этот разговор на государственной границе показал мне, что гласность необратима.

Даже «Правда» в то время понимала необходимость сексуальной культуры. Критикуя захлестнувший страну поток дешевой эротики, газета писала:

«А где толковые выступления современных специалистов по этой тончайшей и сложнейшей проблематике? Выделяется Игорь Кон. Когда его материалы появляются в “Семье” или “Неделе”, в тех же “Собеседнике” или “Московском комсомольце”, это для читателя всегда событие. Но одному автору нести такую ношу нелегко. Многие же другие наши сексологи, выступающие в печати, пока уровнем гораздо ниже»[59].

Самыми важными и социально острыми были две темы: аборты и профилактика ВИЧ.

Психологически поворотным пунктом в изменении общественного мнения в вопросе об абортах и контрацепции послужила телепередача известного американского тележурналиста Фила Донахью совместно с Владимиром Познером. Донахью приехал в Советский Союз в первый период перестройки, на рубеже 1986 и 1987 гг., буквально в канун провозглашения гласности, и одна из его передач была посвящена встрече с семьями. Центральное телевидение пригласило меня на эту встречу в качестве эксперта: «Что там будет – мы сами не знаем, но вдруг вам захочется что-то сказать?» Я приехал на телестудию с твердым решением ничего не говорить, а только смотреть и слушать, чтобы лишний раз убедиться, как американцев (и нас вместе с ними) будут дурить: не может быть, чтобы люди на ТВ говорили правду, а потом ее показывали всему свету!

Вначале люди действительно, в основном, повторяли официальные, казенные слова, но постепенно расшевелились, оттаяли и стали говорить более откровенно. Зато как только Донахью задал вопрос об абортах и контрацепции, наступило долгое мертвое молчание. Когда же одна женщина наконец подняла руку и обрадованный Донахью подошел к ней, она раздраженно заявила ему: «Почему вы задаете такие мелкие и незначительные вопросы?! Давайте лучше говорить о моральных идеалах и воспитании наших детей!» (Эта реплика в передачу не вошла.) Донахью был явно озадачен, а я подумал: «Может быть, советское телевидение пригласило меня для того, чтобы я сказал, что мы на самом деле отсталая страна, но начинаем это понимать?»

Так я и сделал, сказав, что у нас не принято публично говорить на эти темы, что население контрацептивно невежественно и потому предпочитает аборты пилюлям, что сами контрацептивы дефицитны и т. д. Одна из советских участниц передачи, работавшая в аптеке, тут же поспешила меня опровергнуть: все противозачаточные средства в аптеках есть, спрос на них полностью удовлетворяется! Я мог бы сказать гораздо больше: у меня в памяти были только что опубликованные цифры о внебольничных абортах, и я знал, что американское телевидение – лучший канал для информирования советского правительства. Но я боялся «перебрать» – ведь гласность только-только начиналась…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии