Это было очень трудно не только медицински, но и административно. Чтобы изменить гражданский (паспортный) пол, требовалась виза двух союзных министров, здравоохранения и внутренних дел. Никакой иностранной литературы по этим вопросам в советских библиотеках не было, да и сам Арон Исаакович в то время почти не знал английского языка (позже он это восполнил). Не было в его команде и психологов, и взять их было негде. Советская психология была абсолютно бесполой, даже о тестах маскулинности и фемининности психологи знали понаслышке и применяли их (если вообще применяли) по собственному разумению.
Чисто эмпирическим путем Белкин обнаружил, что самое эффективное средство научить человека, которому предстоит смена пола, новым для него ролям и правилам поведения – поместить его в соответствующую среду. Например, если положить мужчину, которому предстоит стать женщиной, в женскую палату, он усвоит всю необходимую информацию гораздо проще и быстрее, чем при специальном обучении. Из моей «Социология личности» (1967) Арон Исаакович узнал о существовании ролевой теории личности и решил, что это именно то, что ему нужно.
После того как мы познакомились, он пригласил меня к себе в клинику, показал нескольких пациентов и дал прочитать несколько столь же увлекательных, сколь и трагических историй болезни, а позже – показал документальный фильм о смене пола. Первые же прочитанные истории болезней вызвали у меня вопросы. Я спросил:
– Есть у вас данные о психосексуальном развитии ваших пациентов, полученные из независимых источников – родителей, друзей и т. д.?
– Нет, это слишком трудоемко, у нас есть только самоотчеты.
– Но ведь самоотчеты пациента могут быть недостоверны. Сегодня он говорит, что всегда чувствовал себя или хотел быть мужчиной, а завтра будет утверждать прямо противоположное.
– Да, это так. Но откуда вы это знаете?
– Любая автобиография подстраивает историю жизни под наличный образ «Я».
Кроме того, я знал работы Г. Бенджамина и Р. Столлера.
Первой задачей Белкина стало знакомство с иностранной научной литературой, которой в Москве не было. Васильченко, после того как его обвинили в распространении порнографии, свою библиотеку держал под ключом, а мне коллеги книги присылали. Приезжая из Ленинграда на заседание своего отдела, я привозил с собой целый портфель специальной литературы, Арон Исаакович встречал меня у вагона «Красной стрелы», забирал книги, тайком ксерокопировал их у себя в институте, а через несколько дней, когда я уезжал, кто-то из его сотрудников привозил мне эти книги к поезду. Другого способа повысить профессиональный уровень научной работы в то время практически не было.
С первой же встречи у нас с Ароном Исааковичем сложились очень хорошие личные отношения. Он был одним из первых рецензентов моей книги «Введение в сексологию» (1988), а я внимательно читал все его статьи и книги. Хочу отметить, что работа Белкина с «трансами» была во многом подвижнической. В ней не было ни тени коммерции. Профессор не только профессионально помогал своим пациентам, но многие годы по-человечески опекал их. На Западе в то время этого почти никто не делал, соответствующий профессионально-этический кодекс был выработан много позже.
Иногда забота Белкина о пациентах распространялась на всю их семью. Был, например, такой случай. Одна транссексуалка, сменившая пол с мужского на женский, вышла замуж. Разумеется, жених знал, что детей у них быть не может, но дело происходило в Армении, в очень патриархальной среде, бездетный брак для многочисленных родственников был неприемлем. Как быть? Белкин посоветовал супругам имитировать беременность, а родственникам сказали, что из-за тяжелой беременности рожать придется в Москве. Молодые уехали в Москву, якобы в гинекологическую клинику, а на самом деле дожидались возможности усыновить новорожденного младенца, с которым потом вернулись в Ереван. Всем этим дирижировал Арон Исаакович.
Бывали и совсем фантастические истории. Обычно после смены паспортного пола человек уезжал в другой город, где его никто не знал, и начинал там новую жизнь. Но один человек (не помню, какого пола), причем публичной профессии, преподаватель вуза в большом сибирском городе, категорически отказался это сделать и решил вернуться на прежнее место. «Вас там затравят, весь город будет на вас пальцами показывать!» – убеждал Арон Исаакович. «Ничего. Полгода поговорят, а потом привыкнут и примут все как есть». Мужественный человек оказался прав. После первого шока, его/ее коллеги и студенты приняли его/ее новую гендерную идентичность. Видимо, это был не только сильный человек, но и хороший преподаватель.