80 лет одиночества

В первый момент мне стало смешно. Пить воду никому не запрещалось. Я не был начальником, да и вообще здешние дети не были затюканными. Наконец, я только что сам принес им эту воду. Тем не менее, увидев взрослого, юноша инстинктивно прячется. До чего же замордованы наши дети! Как глобально они не доверяют взрослым! Насколько не развито у них чувство собственного достоинства! И ради чего мы растим из них «исподтишников»?

А вот на собственно театральный вопрос ответа так и не нашлось. Я пересказал тютовским педагогам (среди них были и мужчины, и женщины) мнение Масленникова и попросил вспомнить своих наиболее ярких воспитанников. Они задумались, но потом называли исключительно мальчиков. Кстати, приведенный выше список знаменитостей, взятый с тютовского сайта, состоит из одних мужских фамилий. А где же девочки? Или женский актерский талант не проявляется в детстве? Почему вдумчивые театральные педагоги никого не вспомнили? Или индивидуальные различия мальчиков проявляются ярче? Я подумал, что, может быть, удастся что-нибудь нащупать путем непосредственного наблюдения детского актерства, но стало ясно, что это не получится. Чтобы сопоставить актерские достижения ребенка с уровнем развития его самосознания, нужно выровнять не только детей (по полу, возрасту и т. д.), но и предлагаемые им роли. Играть роль собственного ровесника, или героя исторической драмы, или сказочного персонажа (из всех виденных мною тютовских спектаклей в последнем случае детская выдумка была наиболее раскованной и свободной) – задачи совершенно разные. Так мой вопрос и остался вопросом; видимо, поэтому я его и запомнил (в психологии это называется эффектом Зейгарник). Зато мнение, что учителя запоминают мальчиков лучше, чем девочек, подтвердилось не только на юных физматиках, но и в театральной среде.

Короче говоря, мои знания о подростках не были только книжными. И когда А. В. Петровский предложил мне написать сначала главу для учебного пособия по возрастной психологии (1973), а потом самостоятельную книгу на эту тему (1979), я согласился. В известном смысле это была авантюра. Ни мой личный опыт общения с подростками, ни советские литературные источники не позволяли написать настоящий, хороший учебник. Но что делать, если никто другой за это вообще не брался? Как-никак, я хорошо знал западную литературу, которую тогда мало кто читал, разве что для критики. Кроме того, у меня было за плечами исследование юношеской дружбы, содержавшее также большой блок вопросов, касавшихся самосознания и общения. На этой основе был написан ряд научных статей и вполне приличных популярных брошюр – «Психология юношеской дружбы» (1973), «Какими они себя видят?» (1975).

Между прочим, в последней брошюре советские подростки впервые обрели тело и тревоги по поводу своей внешности. Заодно я поставил в ней небольшой социальный эксперимент.

Среди художественной интеллигенции бытовал анекдот, будто в стране живет художник, который пишет хорошие картины и тем не менее все комиссии их пропускают и принимают.

– Как тебе это удается? – пристали коллеги.

– Не скажу, это мой профессиональный секрет.

– Ну, пожалуйста…

– У меня есть «принцип Жучки». Какой бы сюжет я ни писал, в правом нижнем углу изображаю маленькую собачонку. Поскольку никакого отношения к сюжету она не имеет, любая приемная комиссия сразу обращает на нее внимание и требует убрать. Я долго сопротивляюсь, говорю, что в Жучке заключено все мое эстетическое кредо и т. д., а потом спрашиваю: «Ну, а если убрать Жучку?» – «Тогда все в порядке» (ничего другого они вообще не разглядели). После чего картину единогласно принимают.

Говорили, будто Новосибирский оперный театр однажды буквально применил этот метод в каком-то спорном спектакле и все прошло, возможно, это выдумка.

Поскольку моя брошюра была крайне необычной (в ней говорилось даже о подростковой мастурбации), я вставил в нее в качестве Жучки мало кому известное слово «эякуляция». Редакторша умоляла меня его убрать, объясняла, что у них (это было издательство «Знание») новый главный редактор, генерал-лейтенант, бывший замначальника Главпура по комсомолу, который ко всему придирается. Но я был непреклонен: пусть генерал прочитает мою брошюру, мы с ним все обсудим и спокойно договоримся. В общем, «эякуляция» в верстке осталась, а генерал то ли не стал читать мою брошюру, то ли ничего не заметил, то ли был не так страшен, как его малевали. В результате Жучка-эякуляция сохранилась во всем 500-тысячном тираже, а потом мне даже присудили за эту брошюру первую премию на всесоюзном конкурсе. Честное слово, она того стоила…

Занимался я и проблемами юношеской сексуальности. Все это послужило базой для учебного пособия «Психология юношеского возраста» (1979).