8 ступеней к разгрому советской державы

"Перестройка" и последующий период — не первая битва, проигранная КГБ. В 1953-56 гг. значительная часть разведслужб претерпела чистку. В годы "перестройки" прием повторили. В 1982-83 гг. из органов КГБ в МВД был переведен ряд сотрудников якобы для усиления последнего ведомства.

Называется цифра: 150 человек. В 1981-82 гг. в структуре КГБ СССР и на местах было воссозданы 4-е и 6-е управления и соответствующие отделы. Кроме того, в 1985 г. появилось новое правило: если ранее работник, имевший доступ к оперативной информации, мог запросить сведения о любом гражданине страны и получить их, то теперь это можно было сделать только через Москву.

О чем это говорит? О том, что МВД был подвергнут оккупации чекистами. О том, что для карьеристов представился удобный момент для повышения, а сама экономика подверглась нашествию будущих мародеров — предвестников чубайсовской приватизации. О том, что был затруднен доступ к агентурным делам разрабатываемых лиц.

Перед лицом новой реальности в годы "перестройки" разные представители спецслужб повели себя по-разному. И тут роли были распределены: с одной стороны, их весьма сильно демонизировали через СМИ, с другой стороны, некоторые высокие чины подыгрывали "перестройщикам". В прессе осмелились ругать грозный Комитет. Кто должен был дать команду встать на защиту честного имени органов, на разработку собственных активных мероприятий внутри страны? Вместо этого началась странная игра в молчанку.

Вместо конкретных ответов на поставленные вопросы шла вялотекущая, ничего не значащая контрпропаганда. Система санкций сверху на любую инициативу была так строга, что никто из контрразведчиков так и не посмел, даже под псевдонимом, писать оправдательные статьи о ВЧК-КГБ, ни тем более навязать контригру. Для обывателя все это выглядело как противостояние органов и прессы, для посвященных тайн не было: они выступали заодно. Этот трюк в цирке называют борьба нанайских мальчиков.

Осуществлялось переориентирование аппарата на работу не по профилю основной деятельности. Комитет заняли не приемлемым для спецслужбы процессом массовой реабилитации. Кадры, как вы понимаете, тоже не резиновые, и вместо того, чтобы реально сдерживать процессы развала страны и разворовывания народного хозяйства, комитетчики работали на "Мемориал".

При этом реабилитация била по их же престижу. Сделать это можно было, конечно, и через систему архивов — многие дела настолько устарели, что представляли интерес только для родственников и историков, но…

Курировать эту работу выделили генерала И. П. Абрамова, до этого он работал по диссидентам, потом его назначили заместителем Генерального прокурора СССР. Таким образом, со всех сторон демонизированный КГБ СССР помимо своей воли работал на врага. В 1989-90 гг. на выборах кандидату в депутаты любого уровня достаточно было громогласно объявить о преследовании со стороны КГБ или о репрессированном предке, и мандат был обеспечен. КГБ не контролировал течение событий, а послушно за ними следовал. Его заставляли тушить пожар бензином. "Специалисты КГБ были поставлены в такие условия, что не могли действовать на решающих участках информационной войны" [42. С.9].

Последний Председатель КГБ В. В. Бакатин пишет о другом направлении, которым заставляли заниматься спецслужбы: "При Крючкове КГБ активно занялся борьбой с так называемым "экономическим саботажем", который толковался достаточно произвольно. В конце концов дело свелось к отслеживанию деятельности кооперативов и поиску консервных банок, припрятанных в подсобках магазинов. Тысячи сотрудников были брошены на изучение содержимого складских помещений. Эти "операции" проводились с большой помпой и широкой прессой. Предполагалось, что вид мяса и консервных банок, извлеченных из-под прилавка и продемонстрированных с телеэкрана, вызовет у потребителей, привыкших к пустым полкам магазинов, большую признательность КГБ. При этом не принималось во внимание, что хождение по магазинам — функция вовсе не спецслужб, а милиции, которая проводила те же мероприятия с несравнимо большим размахом, но не считала нужным столь бурно рекламировать свою рутинную работу. Кстати, сами сотрудники Комитета были вовсе не в восторге от того, что многим пришлось переквалифицироваться в своего рода торговых контролеров" [7.30. С. 40–41].

О преступлениях органов в 1918-56 гг. было сказано предостаточно, а в 1985-91 гг. главным стало бездействие, или хуже того. Самые придирчивые чекистоведы, как называли в демократической прессе журналисток из "Московских новостей" Е. Альбац и И. Геворкян, сообщают о том, что в самые ответственные моменты "с Лубянки регулярно утекала очень важная информация, в том числе и в "Белый дом". (…) Комитетчики (…) предупредили о приказе на арест Ельцина. От них же исходила первая информация о существовании упомянутых нами списков" [7.31. С.9]. Имеются в виду списки лиц, подлежащих интернированию. О них было много разговоров, правда, их так никто и не увидел.