8. Орел стрелка Шарпа / 9. Золото стрелка Шарпа (сборник)

Керси щурился, глядя на крепость, на силуэты часовых. В его голове бродила мучительная мысль, требовала ответа. Он повернулся к партизанскому командиру:

– Капитан Харди…

Эль Католико успокоил коня и взглянул на Керси:

– Что – капитан Харди?

Керси смутился:

– Шарп говорит, вы его убили.

Эль Католико рассмеялся:

– Он что угодно может наговорить. – Испанец сплюнул. – Вы, майор, единственный офицер, которому мы еще верим. А таким, как Шарп, верить нельзя. К тому же у него нет доказательств, правильно? – спросил он небрежным тоном.

Керси мрачно кивнул.

– Просто он хочет настроить вас против испанцев. Нет, капитан Харди попал в плен. Спросите Цезаря. – Эль Католико указал на отца Терезы, чье лицо было искажено тревогой.

Майор снова кивнул. У него отлегло от сердца.

И в этот момент из полуразвалившейся башни вырвался крик. Казалось, его эхо навсегда поселилось в дубовой рощице. Он поднялся до невыносимого визга, а затем сорвался на тонкое поскуливанье, прерываемое всхлипами, от которых в жилах партизан застыла кровь.

Цезарь Морено с дюжиной испанцев бросился вперед, на его лице появилась давно забытая решимость, но часовой на крепостной стене дал сигнал, и крик в башне повторился. Точно так же вопили французы, с которых дюйм за дюймом срезали кожу длинными ножами.

Отец Терезы натянул поводья. Он понял, что побежден. И поклялся, что за каждую рану, нанесенную его дочери, Шарп получит сто.

Эль Католико не раз доводилось убивать северян – иные из пленных французов умирали по три месяца, ни на секунду не забывая страшную боль. «Шарп, – пообещал себе Эль Католико, – будет вымаливать такую смерть».

Крики и рыдания стихли, но зазвучал топот множества сапог по брусчатке, раздались команды, и рота вышла с ружьями при штыках. Впереди капитан тащил на веревочном ремне Терезу Морено.

Партизаны зарычали, оглянулись на ее отца и Эль Католико, но не решились сдвинуться с места. Тереза плакала, закрывая голову руками, однако все видели белую повязку – лоскут от ее подола – и яркие кровавые пятна на ней. Шарп прижимал к ее шее сверкающий штык с зубцами, и казалось, стоит девушке споткнуться, как он вмиг перережет ей горло.

Керси сгорал от стыда, глядя, как офицер в зеленом мундире прикрывается от партизанских мушкетов девичьим телом; рота, словно огромный зверь, затаивший до поры кровожадную ярость, шагала мимо окаменевших всадников.

Цезарь Морено, разглядывая кровавую повязку и алые пятна на платье дочери, клялся себе, что эта роскошь – убийство подлого английского капитана – достанется только ему.

Керси коснулся его руки:

– Простите.

– Не важно. Я его поймаю и убью. – Цезарь Морено всматривался в лица солдат, ему казалось, что этим людям страшно, что они понимают: капитан завел их туда, откуда нет возврата. – Убью!

Керси повторил:

– Простите.

Морено оглянулся на него:

– Это не ваша вина, майор. – Он кивнул в сторону роты, уже переправлявшейся через реку, на живую перемычку из легко нагруженных солдат, которые помогали золотоношам. – Ступайте с миром.

Шарп пересекал Агеду последним, не отпуская девушку. Длинные водоросли обвивались вокруг ног, так и норовя повалить. Река в этом месте была неглубока, но сильное течение затрудняло переправу. Шарп и Тереза кое-как добрались до противоположного берега, и Патрик Харпер помог им подняться на невысокий обрыв.

Ирландец кивнул в сторону партизан:

– Жалко отца, сэр.

– Ничего, скоро он узнает.

– Так точно, сэр. Майор приближается.

– Пускай.

Они пошли дальше по жаре позднего утра, солдатские сапоги протаптывали широкие полосы в чахлой траве. Партизаны держались неподалеку. Харпер подошел к Шарпу и Терезе, взглянул на перевязанную голову девушки, а затем на капитана:

– Как рука, сэр?

– Отлично.

Чтобы смочить кровью повязку Терезы, Шарпу пришлось разрезать кожу на своем левом предплечье. Харпер мотнул головой в сторону роты.

– Лучше б вы, сэр, распороли рядового Баттена. Ему бы это только на пользу пошло.

Эта мысль приходила и Шарпу, но он ее сразу отверг.

– Ничего, выживу. Ты пойди, скажи ребятам, что девчонка цела. Только по-тихому.

– Будет сделано, сэр.

Харпер ушел вперед. Солдаты молчали – их потрясла жестокость Шарпа, они поверили, что его широкий штык изувечил девушку. Знай они правду, то шли бы мимо Эль Католико с ухмылочками, и все бы пропало.

Шарп оглянулся на партизан, едущих сзади и пообок, и снова посмотрел на Терезу:

– Не забывай прикидываться. Еще не все.

Она кивнула.

– Ты выполнишь обещание?

– Конечно. Сделка есть сделка.

И выгодная сделка. Даже слишком выгодная, решил Шарп, восхищаясь предприимчивостью Терезы. Но теперь он хоть уверен, что девушка на его стороне. Лишь одна мысль огорчала: недолго им быть вместе. Сделка вынудит их расстаться. Впрочем, конец войны неблизок; кто знает, может, они еще свидятся.