8 историй

— Порожняковый он, — встрял в разговор Богдан, обнимая Женьку двумя руками.

— Так что, как разработаем тебе что-нибудь путное, будешь должен. Готовь деньжата.

Ребята пошли вперед, а Петя остановился. Замер взглядом на Ирине, которая в своих модных джинсах будила в нем совершенно неприличные желания, сглотнул и поинтересовался:

— И что, много деньжат готовить?

— Ага! Женька, знаешь, какая талантливая! И Богдан… Они, кстати, очень прилично зарабатывают. Я уже и не у дел, считай.

— Ладно, думаю, если не потяну — они мне по старой дружбе рассрочку оформят, — пошутил Петр, обнимая любимую.

В общем… Хорошо у них все было. Безоблачно. Пока неделю назад Ирина не заподозрила беременность. Как ушат холодной воды. Только жизнь более-менее наладилась. И у дочери все хорошо, и у нее самой. Семья, мужчина, с которым тепло и уютно, работа… И абсолютно несвоевременная беременность. Не нужная самой Ирине и даром. Она это уже проходила. И ни за что не станет испытывать судьбу вновь. Если ей в девятнадцать не судьба была родить полностью здорового ребенка, то чего ждать от беременности в сорок?! Паника. Вот, что с ней случилось. Петя неделю обрывал ей телефон, а она лепетала в трубку какие-то бессвязные оправдания, а ночами плакала тайком. И только сегодня по телефону она созналась в происходящем. Просто не могла соврать, когда Петя позвонил в очередной раз, узнать о том, что случилось. И вот теперь она едет к нему! А на улице жуткие пробки. Все как взбесились по случаю праздника!

Вита ловит отчаянный взгляд попутчицы:

— Сейчас гляну в картах комментарии… — бормочет, загружая в телефоне карты. — Вот же…

— Что там?

— Многочисленное столкновение на повороте. Наглухо встали.

Телефон Ирины снова пиликает. Она в отчаянии смотрит на него, решительно прикладывает к уху:

— Маленькая, с тобой все хорошо?

— Угу… Мы только в пробке наглухо застряли. Тут авария впереди.

Петр тихонько выдыхает:

— Я знаю, поэтому и звоню. Вы где сейчас?

— Возле Сельпо. И еще не скоро сдвинемся, судя по всему.

— Стой там, и никуда не уходи. Я через две минуты подтянусь.

— Хорошо, — кивает головой Ирина и всхлипывает отчаянно. Все сегодня через одно место. Только с Богданом все решилось более-менее благополучно. Быть ей все-таки тещей. Господи, спасибо! И не надеялась ведь, что Женька счастье свое обретет. Поначалу чем ее только ни пугали заматеревшие доктора. Как бы ей сейчас хотелось каждому из них свою Женьку показать!

Передняя дверь открылась. Петя!

— Привет. Пойдем на заднее сидение.

Ирина бросает неловкий взгляд на таксистку, смущенно улыбается, и они вместе с Петей устраиваются сзади.

— Ну? Что доктор сказал? Ты прости меня, что я не успел подъехать. Я ведь за городом был, и…

— Я все понимаю. — Сжимает его ладонь, а в глаза посмотреть не может. Ей страшно, и стыдно одновременно…

— Так что доктор сказал? — настаивает на своем Петя, сосредоточенно ее разглядывая. Ирина сглотнула. Вздохнула раз-другой…

— Да что он скажет… Подтвердил мои предположения. Взял литр крови на анализы, мазок… — Последнее слово Ирина добавила совсем тихо. Ну, не обсуждать же такое при посторонних? Ей и Пете об этом как-то неловко говорить…

— Ну, а с ребенком все хорошо? Срок-то какой? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально все. Головастик еще совсем. Срок — пять недель. Чувствую себя нормально. А что касается ребенка, скрининги делают с двенадцатой недели. До этого сложно о чем-либо судить. Аутизм и вовсе невозможно выявить…

— Фух… Главное, что с тобой все хорошо. Ну, и с ребенком, конечно. Это что же, выходит, я, наконец-то, папкой стану?

— Эээ… — Ирина не посмела ничего сказать. Петр выглядел таким счастливым. Конечно, немного пришибленным, но ужасно довольным. Она в очередной раз сглотнула. Прижала ладонь к груди. А Петя… Он, кажется, что-то понял. Потому что его улыбка вдруг замерла на губах:

— Ты же ничего не собираешься делать, ведь так?

— Мне сорок… В этом возрасте увеличиваются все риски, Петя… И Женька, она может неправильно все воспринять, и ты… Вот зачем тебе проблемная немолодая тетка? — Назвав себя так, Ирина вздрогнула. Тетка — это было самое страшное ругательное слово на свете. Только тетка могла решиться на то, на что хотела решиться она…

— Дура! — рявкнул он. И это, пожалуй, впервые она видела его таким. — Сорок лет, а ума нет. Прямо стихи выходят!

— Петь…

— Вот ты думаешь, что я сейчас чувствую, а? Я ж люблю тебя, Ира, понимаешь? Это ты ко мне как к развлечению относишься. Есть — хорошо, нет — и не надо.

— Неправда! — запротестовала Ира. — Я просто не питаю ложных надежд. Это страшно, знаешь ли… Разочаровываться.

— А мне, думаешь, не страшно тебя любить, такую сильную?! Ты можешь хоть раз в жизни выдохнуть? Довериться, дать шанс?

Ирина бы непременно что-то ответила. Если бы его «любить» не выбило ее настолько сильно из колеи. Черт… может быть, ей повезло? Может быть, все и впрямь как-то можно решить?

— Петя… — Ее голос дрожит, срывается…

— Мы рожаем. Поняла? Женьку постепенно настроим. С жильем тоже что-нибудь придумаем.

— Мы не сможем переехать… — неуверенно шепчет Ира.

— Значит, будем расширяться!