8–9–8

Версия со вдовой из касс — самая правдоподобная, уже после этого они сфотографировались. Христина вышла на снимках чрезмерно серьезной, готовой к немедленной поимке всех террористов мира. Габриель, напротив, беспрестанно корчил рожи.

Получилось забавно.

И не захочешь, а улыбнешься, глядя на такую парочку: придурок и богиня. Вот только фотография эта куда-то запропастилась. Сколько ни пытался потом Габриель разыскать ее — ничего не получилось. Но и без карточки он отлично помнит, какой была Христина. Брюнетка с острыми скулами, большими глазами, большим ртом, с ямкой на подбородке и пикантной родинкой между ключицами. Это то, что дано Христине от природы.

Привнесенное: маленький страз в левой ноздре (Христина утверждала, что это — бриллиант в 1,75 карата). И крошечная татуировка на шее, какое-то насекомое. Пчела? Муравей?..

Термит.

Точно, термит.

Почему термиты — вредоносные разрушители домов и бич рода человеческого — пользуются такой любовью Христины, выяснить не удалось. Но Габриель обязательно спросит ее об этом, как только она снова появится в его жизни.

Если — появится.

Надежды на новую встречу с Христиной все меньше, и с каждым днем она тает, как фисташковое мороженое на солнце.

* * *

…Так кого из девушек он имел в виду, когда говорил Фэл: «мы расстались»?

Не так уж важно. Тем более что Фэл лучше всех его бывших возлюбленных, вместе взятых. Она единственная, под кого не надо подстраиваться, и бесконечные разговоры о пульсарах ее не портят.

Тем более что сейчас они говорят преимущественно о книгах. А тему с прибылью, которую могли бы принести книги, Фэл благоразумно опускает. Габриель сам решается поговорить с ней об этом.

— Дела пока идут не очень хорошо, я с трудом удерживаюсь на плаву. Если бы ты не помогала мне, магазин пришлось бы закрыть. Наверное, я не слишком хороший бизнесмен.

Нелицеприятные слова о себе даются с трудом, они опасны для самолюбия — и Габриель никогда бы не произнес их, если бы не знал в точности, что ответит Фэл. Сейчас она начнет утешать племянника и находить для него всяческие оправдания, как делала всегда. Кто из двоих плох — Габриель или мир? кто из двоих не заслуживает лучшего — мир или Габриель? Конечно, мир, а о красавце и умнике Габриеле нужно говорить в превосходных степенях и шепотом.

За десять лет, прошедших со дня их знакомства, точка зрения Фэл не изменилась. И Фэл по-прежнему исполнена слепой любви.

— Не говори так, дорогой мой!

— Почему же? Это объективная реальность.

— Объективная реальность состоит в том, что люди вообще стали меньше читать. Нужны невероятные усилия, чтобы заставить их открыть книгу. Так обстоят дела в Англии, но и в Испании, я думаю, не лучше.

— Возможно, но дело не только в этом.

— Еще и в том, что у тебя много конкурентов. Магазины побольше и целые книжные супермаркеты. Там огромный выбор, но — главное — они потрафляют самым низменным вкусам, заполонили прилавки макулатурой.

— У меня тоже полно макулатуры.

— Но и хороших книг достаточно.

— Хороших книг — большинство.

— Твоему магазину не хватает изюминки, — заявляет Фэл. — Не пойми меня превратно…

— Отчего же, я и сам об этом думал. Только как найти изюминку?

— Я что-то слыхала о литературных кафе. Читаешь книгу и пьешь кофе. Легкие закуски тоже не запрещены.

— Здесь слишком мало места, чтобы ставить кофеварку. И потом, я не бармен и не бариста. Хотя… У меня на прилавке выцарапан рецепт настоящего кофе по-турецки. Помнишь его?

— Я помню, как приготовить настоящий французский буйабес, шафран лучше не перекладывать.

— Верно.

— Да… Литературное кафе — это не суперидея, согласна. Тогда, может быть, сопутствующие товары?

— Что может сопутствовать книгам?

— Канцелярия? — робко спрашивает Фэл. — Всякие там фломастеры и ручки. Блокноты. Альбомы для рисования. Маркеры, кнопки, папки… Сувениры, нет? По-моему, сувениры — отличная мысль. Каждый хочет увезти отсюда что-то, что напоминало бы о Городе, он — само совершенство!..

Габриель устраивается на прилавке, рядом с прейскурантом цен на хамон с 1951 по 1956 год.

— Вот ты, Фэл… Ты покупаешь сувениры?

— Ну-у… Я почти никуда не езжу. Из Португалии я привезла бутылку хорошего портвейна, но я ведь не показатель, правда?

— Наверное, ты думаешь о сувенирах то же, что и я.

Маленькие лживые вещички.

Ложь может быть пластмассовой, стеклянной, бумажной. А может быть склепанной из нержавейки, из пластиковой крошки; она может быть наспех сшита из нескольких кусков ткани, сочинена из дерева — с обязательными неаккуратными потеками клея на стыках. Она не отражает характер Города, его привязанности, его улицы, его ночи и дни; она не несет никакой особой информации, ее единственное достоинство —

стоимость.

Стоит она сущие гроши.

— Представь, что я заполню свободное пространство брелками и нашлепками на холодильник. И еще пепельницами. Бутылочками с сангрией. Футбольными вымпелами. Пляжными тапками. Подставками под горячее. Дерьмовыми веерами и кастаньетами из пластмассы, которые даже в руки взять противно. Каково это будет, а?

— Я просто предлагаю самые разные варианты…