78. Параграф (журнальный вариант)

Считаю: баран будет здесь буквально минут через… четыре. Да, четыре. С поворота дороги он увидит выбитые окна и двери, и даже дымок, потому что на втором этаже от разрывов что-то потихоньку занялось, а тушить уже поздно. А ещё через шесть-восемь минут здесь будут нормально вооружённые, хорошо натасканные, а главное - наши, которые не знают, что мы - за них. И будет их человек тридцать.

Нам ни при каких обстоятельствах нельзя ни убивать их, ни сдаваться им.

Забыл сказать: мы на чужой территории. За границей. Ну, и так получилось, что у нас нет ни виз, ни паспортов с регистрацией, ни охотничьих лицензий - ну, ничего у нас нет.

А времени у нас, чтобы малозаметно отойти, закрыть след и дождаться эвакуации, просто не то что нет - его у нас глубоко в минусах. Поэтому я командую немедленный отход, маршрут у ребят уже на планшетах, Лиса спрашивает, можно ли бросить гранатомёт, боезапас выработан - можно, говорю я, только брось его в доме, знаю, не дура - и тут Скиф выдаёт, что ему нужно ещё как минимум две минуты, а мы можем идти, он нас догонит.

Вот этими самыми словами.

Если его убить, придётся тащить тело.

Тихо объясняю ему, что, во-первых, двух минут у него нет, потому что, подпункт во-первых-А: сейчас здесь будут гости; подпункт во-первых-Б: на таймере взрывателя осталось… так… минута сорок шесть. И если он сейчас не возьмёт себя за жопу и не последует по предложенному ему маршруту (маршрут выведен на планшет, планшет же прикреплён к левому предплечью, и надо на него быстро и внимательно посмотреть - примерно так, как смотрят на часы, опаздывая на поезд) - то его, Скифа, оторванная жопа сделается предметом серьёзного международного разбирательства и тем вундерваффе, то бишь сверхоружием, которым международная наркомафия одержит решительную победу в затянувшемся противостоянии. А во-вторых, приказы следует выполнять беспрекословно, ответственность на мне, молчать.

Ах да, говорит Скиф, таймер. И посылает Соболя таймер остановить. Или хотя бы подкрутить минутки на три.

И Соболь идёт.

А я перестаю быть командиром. 

3.

Мы всё-таки не армия. Это в армии власть командира почти безлична, безличностна, там, если хотите, командир - чисто номинальная функция, выполнять её может и должен тот, кого поставит начальство - то есть кто угодно. Лейтенант, славный уже тем, что сумел доползти до последнего курса офицерского ПТУ.

Это правильно, когда речь идёт о массовых формированиях с охренительной текучкой кадров.

У нас другое. Командир набирает группу сам, набирает под себя, бойцы - его дополнительные руки-ноги-глаза-головы. У нас почти нет текучки, потому что группа гибнет, как правило, целиком. Или целиком выбирается из глубокой жопы - что бывает много чаще. Но всегда - целиком. И командир у нас не функция, а структура, железо.

Приказ не может быть нарушен - как не может повиснуть в воздухе подброшенный булыжник, или ток не может не пойти через тело, если провода подведены, ведро воды вылито и рубильник включён, или пуля, уже вылетев, не может вернуться в ствол. Такова структура группы, на этом всё держится.

Если же приказ нарушен, если кто-то это нарушение поддержал - то это означает одно: структура группы изменилась.

В лучшую или худшую сторону - не моё дело. Но с этой секунды я не командир, и группы больше нет. Это не пламя амбиций, поймите. Это простой, холодный, почти математический факт. Если параллельные пересеклись, значит, мы имеем дело с другой геометрией, только и всего.

Нам - физическим нашим телам - тогда повезло: Агнец не остановился на повороте и не стал пялиться на дом или куда-то звонить, - нет, машина его влетела во двор, и сам он, опережая на полкорпуса своих горилл, ворвался в дом через вынесенную нами дверь. Мы потом уже узнали, что в доме была его семья - жена и трое детишек, - типа почётных заложников, аманатов.

Восток-с…

Я краем глаза следил за входами и выходами, а в центре поля внимания у меня были эти два мудакеза, Скиф и Соболь, которые волокли буквально на себе и за собой гроздь людей, и я считал: вот им ещё шагов десять до сравнительно безопасной зоны, вот - пять, два, один…

Так, наверное, чувствовал себя Ахиллес, догоняя эту неуловимую черепаху.

Говорят, он её в конце концов догнал. «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса…» Думаете, почему он потом так на Гектора взъелся? У Гектора был щит из черепашьего панциря, и Ахилл решил, что тот дразнится.

В общем, они пересекли какую-то невидимую линию, и я нажал кнопку детонатора.

Все гражданские, общим счётом три души, остались целы, хотя и прокатились кубарем сколько-то шагов. Ободрались, обожглись, кого-то вскользь зацепило мелкими каменными осколками, но именно вскользь. И только Соболю долбануло куском кирпича в колено и порвало крестовидные связки.