74448eab7f274976a620d6ee094a8729

Тео уже казалось, что Верд совершенно забыл об их группе, когда вдруг объявил их выход. Ребята подхватили гитары и бросились на сцену. Когда Теодор оказался на сцене и приблизился к альфе, то он понял, что тот изрядно пьян. И это было очень странно, Верд никогда не пил накануне концерта. Ребята подключали свои инструменты, Тео встал у микрофона. А Верд все говорил и говорил, он рассказывал, какие ребята молодцы, и какой Теодор умничка, какой у него шикарный голос. Ветер утих, и с неба упали первые капли, где-то далекой зарницей полыхнула молния.

Первые капли были просто обжигающе холодны. Тео оглянулся за кулисы и вопросительно посмотрел на омегу, мол, что делать, ведь дождик, и он вымокнет, но в наушнике координатора раздался властный голос Ала.

- Не затягивай! Мы не прервем концерт из-за дождя. Show must go on! У зрителей тоже нет зонтиков, но никто же не уходит! Ну же, пошевеливайся!

Тео повернулся к ребятам и кивнул Натану. Тот стукнул палочками: раз, два, три. Помчались! Петь под дождем оказалось даже прикольно, будто поешь в душе, но только в одежде. Тяжелые капли били по голове и плечам, тонкая кофта вскоре намокла и облепила тело. К концу второй песни Тео был насквозь мокрый. Он оглянулся на Ала, стоявшего в ближней кулисе. Тот тоже стоял насквозь мокрый, но его, похоже, это совсем не волновало. Рядом под большим зонтом стоял Кайл с несколькими полотенцами в руках. Он ободряюще помахал Тео.

Зрители стояли, как ни в чем не бывало, некоторые альфы посадили омег своих на плечи, чтобы тем было лучше видно. Казалось, всем все равно, что льет дождь. Ребята начали петь третью песню. Тео еще никогда так не радовался окончанию выступления, как сегодня.

Внезапно глаза у альф в первых рядах вдруг начали загораться фанатичным блеском. Тео с ужасом понял, что дождь смыл с него дезодорант, и до ближайших самцов долетел его усилившийся запах. Вот ведь вляпался!

Именно в этот момент Тео дернула обжигающая боль. Она стрельнула по руке, державшей микрофон, обожгла кипятком запястье с металлическими браслетами, змеей скользнула к плечу, затем по цепочке на шее, по животу до молнии брюк, потом спустилась до колена левой ноги и дальше - вдоль железных крючков на берцах.

Резкая боль кислотой разлилась по телу. Тео выгнулся дугой от судороги, охватившей его.

Время замерло и остановилось. Времени больше не было.

Однажды в детстве Тео грыз зубами орехи и повредил эмаль на молочном зубе. Признаться папе в подобном было опасно, ведь папа запрещал так делать, и Тео промолчал. Со временем дырка стала глубже, и как-то утром зуб разболелся не на шутку. Вот теперь признаваться папе было уже просто страшно. Его бы наказали и за орехи, и за дырку в зубе и за то, что молчал. И Тео терпел, сколько мог, потом боль стала выматывающей и невыносимой, Тео время от времени прикусывал и отпускал больной зуб, чтобы через несколько секунд ослепляющей боли почувствовать минутное облегчение. Теперь все тело стало таким больным прикушенным зубом.

Во рту появился металлический привкус, и Тео забыл, как дышать. Перед глазами все завертелось, и омега понял, что упал на спину. Сознание было четким и каким-то отстраненно холодным, будто все это происходило не с ним. Было настолько больно, что сознание перестало реагировать на эту отчаянно слепящую муку. В голове плавали мысли, нереальные как мыльные пузыри: а что со мной? Что скажет Кайл? Концерт прервут или продолжат? Я умру? А как я пойму, что уже умер? А что скажет Доминик? Он будет плакать? А когда все закончится? Мне еще долго здесь лежать? Уберите свет, он мне режет глаза! Скажите осветителям, что они мне светят прямо в глаза! Как же больно, пусть все закончится!

Фил выбил из его руки микрофон и попытался схватить за руку, но его ударило по руке остаточным электричеством. Тео попытался вздохнуть и понял, что не может дышать! Он ничего не может! Он лежал на спине, как кукла, и не мог пошевелиться. Он все слышал, мозг докладывал о происходящем с методичностью робота. Тео лежал на шершавом полу в луже воды, вокруг было много людей, кто-то пронзительно кричал, кто-то ругался. Свет софита упорно светил в глаза, не давая рассмотреть, что происходит вокруг. Он не мог пошевелить глазами, он даже не мог закрыть их!

Тео хотелось заплакать, но и это он не мог! Подбежали люди и стали спрашивать, как такое могло случиться и что делать, кто-то звал доктора. Чьи-то руки ощупали его шею и сказали, что он мертв, что сердце не бьется. Тео внутри кричал и ругался. Я ЖИВ! Я ЖИВ! Я не могу умереть, только не я! Я слишком молод для смерти! Я нужен Доминику! Он не переживет моей смерти! Я не хочу умирать вот так глупо среди посторонних людей! Ну, сделайте же хоть что-нибудь!