70 основных психологических ловушек

В конце концов найденный вариант обмена отпал, поскольку владелец той квартиры нашел иной вариант обмена. Олег подобрал себе новый вариант и снова погрузился в точно такие же мучительные размышления, которые, как и в прошлый раз, закончились ничем.

Одной из причин попадания в ловушку нерешительности часто является страх — боязнь нового, боязнь перемен, боязнь ошибиться в расчете и сделать неверный шаг и т.д. Стремление изменить свою жизнь к лучшему наталкивается на сопротивление консервативного «Я» человека, которое считает, что «лучшее враг хорошего», и что стабильность привычной ситуации предпочтительнее неопределенности нового.

Контрприемом является развитие решительности. Колебаться можно до бесконечности, поэтому, однажды взвесив все «за» и «против» и приняв решение, следует быстро и без колебаний воплотить это решение в жизнь, несмотря на возникающие в силу склонности к колебаниям сомнения.

Быстро и энергично воплощая свое решение в жизнь, вы должны отдавать себе отчет в том, что даже если риск совершить ошибку и существует, бесконечные колебания и неспособность принять окончательное решение приносят гораздо больше вреда, чем ошибка, которую вы теоретически можете допустить, если ошибетесь в первоначальных расчетах. Время и нервная энергия, растрачиваемые на колебания, как правило, значительно превышают время и нервную энергию, которые, возможно, придется затратить на исправление допущенной ошибки.

Ловушка самокопания

Ловушка самокопания отчасти сходна с ловушкой бессмысленного размышления, отличаясь от нее тем, что навязчивые бессмысленные размышления связаны с "копанием" в собственном внутреннем мире. Склонность к самокопанию в большей мере характерна для кругов интеллигенции, представители которой иногда усматривают в этом некую "духовность", стремление "познать самого себя", "духовно очиститься" и т.д.

Направленное в правильное русло стремление "познать самого себя" или "самосовершенствоваться", несомненно, полезно. Оно повышает самооценку человека и увеличивает его возможности. Ловушка самокопания проявляется в том, что попавший в нее человек вместо реального личностного роста лишь "пережевывает" свои внутренние проблемы, увязая в них все глубже и безнадежнее. Постоянное погружение во внутренний мир не позволяет ему устанавливать нормальные контакты с другими людьми и полноценно воспринимать окружающий мир.

В приведенном ниже отрывке из нашей книги «Обучение женщиной» приводится пример одновременного попадания в ловушку самокопания и в ловушку бессмысленных размышлений. В этом отрывке речь снова пойдет о дневнике Гали, который уже упоминался при иллюстрации примеров попадания в ловушку отрицания части себя и в ловушку проецирования.

«Итак, обратимся к дневнику.

«Прошел январь, уже февраль 1982 года. Я сижу дома, набираюсь сил и физических, и, главное, душевных, чтобы во всеоружии вступить в новую для меня жизнь. Пока ничего не задумываю, кроме имени человечка, которого я жду.

Он будет Шурка. Долгожданный, выстраданный морально. Какой он будет? Буду ли я? Перейду эту грань? Это тоже лезвие бритвы. Два мира по разным его сторонам. Один — оптимистический, радостный, полный забот, тревог, волнений, в общем — нормальный человеческий. Другой — тьма, обиды, разные комплексы, подозрительность. Какая моя сторона?»

Здесь мы сталкиваемся со стереотипами мышления, типичными для интеллигенции шестидесятых—семидесятых годов. В первую очередь за счет подавления сексуальной и эмоциональной сферу них обнаруживалось явное доминирование интеллекта, то есть головы над сердцем и телом. Отчасти это было данью моде, отчасти — уступкой среде, в которой социальный престиж во многом определялся уровнем интеллекта, и интеллектуальные изыскания в области философии вкупе с размышлениями над абсурдными с точки зрения логики и здравого смысла вопросами типа «Спасет ли красота мир?», «Имеет ли жизнь смысл?», «Существует ли высшая справедливость?», «Что было раньше — яйцо или курица?» были признаком высокого умственного развития и хорошего тона.

Сексуальная энергия у них в основном сублимировалась при чтении книг, особенно тех, в которых умствование сочеталось с высоким эмоциональным страданием и накалом.