7 уникальных рецептов победить усталость

Разумеется, у нее еще работа, связанная с массой встреч, контрактами, договорами и т. п., а еще десятилетняя дочь от первого брака – постоянная забота, пожилая мать с букетом болезней, которая тоже доставляет немало хлопот. Что в жизни главное, а что – второстепенное, нашей героине уже давно непонятно. Короче говоря, «все нормально» (обычная для таких случаев формулировка приличных людей, которая должна трактоваться примерно следующим образом: «Сил нет, все осточертело, помер бы, да нет возможности»). Впрочем, она и сама себе говорит: «Все хорошо, надо держаться»; говорит, но собственным словам не верит.

Этап всеобщей раздражительности уже прошел, а еще пару месяцев назад она несколько раз сильно вспылила без всякого повода на работе, накричала на дочь, сказала маме, что больше не может ее слушаться и сделает все, как считает нужным. Теперь состояние подавленное – женщина вымоталась и чувствует себя несчастной. Это такое специфическое чувство несчастья – это не мука горестная, а такая тупая боль, к которой привыкаешь и снова не чувствуешь.

Проблемы, возникшие последнее время на работе, перестали ее волновать, раньше она старалась о них не помышлять, а теперь не может о них думать. Свои функциональные обязанности выполняет автоматически – не вникая в вопросы, не разбираясь в деталях, «как получится». Временами она чего-то совсем не понимает, но в этом случае просто старается обойти проблему. Если обойти не удается, то она соглашается с тем, что ей говорят: «Говорят – значит, знают. А не знают… Ну и бог с ними».

Иными словами, серьезные вещи не кажутся ей серьезными. Они словно бы в какой-то дымке, в каком-то тумане, не вызывают ни эмоционального отклика, ни должной настойчивости. И даже когда маму пришлось экстренно госпитализировать, сердце у нее не дрогнуло – просто пошла, отвезла, договорилась. Все.

И вот она идет на работу. Дождь, но это не слишком ее волнует, правда, она сердится, что тротуары не убирают, что асфальт положили плохо, а потому идти по нему тяжело – лужи разлились от края и до края. Тупое раздражение бессильно вырваться наружу, оно бурлит внутри, и ничего больше. Но вдруг – бац! – ломается каблук. Она смотрит на свою туфлю и понимает – все, дальше идти нельзя…

Этот сломанный каблук – в сущности рядовое событие, неприятность, конечно, но совсем не катастрофа – вдруг кажется женщине мерилом всей ее жизни. Может быть, она и не думает об этом так , т. е. в ее сознании нет в этот момент никакой философии. Но зато по ее ощущению в этом сломанном каблуке словно в капле воды отразилась вся ее жизнь. Слезы душат, она начинает плакать, а затем просто рыдать – прямо здесь, посреди улицы, и неудержимо.

Парадоксальная фаза! В каблуке, дорогие мои, равно как и в потерянном или украденном кошельке со ста рублями, в появлении новой морщины, в двойке, которую принес ребенок, даже в грубом слове, которое вырвалось у мужа, или в претензии, прозвучавшей из уст жены, – нет и не может быть ничего трагического, непоправимого, ужасного. Это не катастрофа! Это – мелочь! Ерунда! Каблуки чинятся, потерянные кошельки покупаются, морщины – тоже решаемый вопрос, двойка в дневнике ребенка – не конец света, а в горячности семейного конфликта можно все что угодно сморозить. Короче говоря, вещи неприятные, но, право, абсолютно не заслуживающие слез, чувства отчаяния и ощущения – «жизнь кончилась». Впрочем, именно на этих мелочах человек, оказавшийся на второй стадии своей неврастении, и прокалывается, демонстрирует, так сказать, признак . А если есть признаки болезни, значит, есть и болезнь, которую надо лечить, но об этом чуть позже.

Если же мы рассматриваем вопрос с физиологической точки зрения, то здесь картина выглядит следующим образом: мозг человека истощен чрезмерными нагрузками (эти нагрузки – масса скопившихся дел и просто переживания, ничего больше!), нервные клетки не успевают восстановиться за время предоставляемого им отдыха (например, сна, тем более что сон к этому времени, как правило, уже нарушен [8] – в мозгу кипение, как тут заснешь?), а потому большие дела просто проходят мимо незамеченными, а маленькие проблемы воспринимаются как катастрофа.

Мозг теряет свою былую форму – сбои в его работе приводят к неупорядоченности, какой-то странной, необъяснимой на первый взгляд сбивчивости. Он уже не защищает человека от посторонних и лишних раздражителей, как это происходит в норме, напротив, он именно их теперь и замечает; а вот на серьезные вещи мозг уже не способен сподобиться. Поэтому человек в такой ситуации может, например, сильно раздражаться, когда, как ему кажется, кто-то сильно шумит, а вот на известие о серьезном увеличении нагрузок по работе он уже не откликается.

...