7 ночей с врагом

Дитмар переходит на телесный разговор. Он хмыкает и утягивает меня под себя, запирает жарким тугим телом и ухмыляется, разглядывая мои черты. Он затихает и замедляется, забывая наш недавний пустой диалог, а я прогибаюсь под него, плавлюсь и замечаю, как время замедляется. Каждая секунда как большой отрезок, который можно прочувствовать и прожить по-настоящему.

Именно так я сейчас всё чувствую.

По-настоящему.

Я тихонько встряхиваю головой, чтобы не дать грусти снова испортить момент. Не буду думать, что будет потом, и от чего мне придется отказаться, разрывая узел войны и ненависти.

— Ты безумно красивая, Карина, — роняет Дитмар.

Он продолжает любоваться мной, скользя взглядом по каждому миллиметру моего лица. А мне так тепло и сладко, что я не могу вымолвить ни слова. Словно все наши встречи, ласки и слова добрели до критической точки и мы сами не заметили, как прониклись друг другом. Пока спорили, обижали друг друга и выставляли защиты, всё случилось само собой.

— Правда?

— Правда, глупышка, — Дитмар опускает лицо и проводит носом по моей ключице, потом выше, вбирая мой аромат, от чего у меня идут мурашки. — Хотя ты скорее ведьма, а не глупышка.

— Так меня еще не называли.

— Значит я первый попал.

Он прикусывает мою кожу, издеваясь, напоминая, что тоже игрок. Он умеет так много в постели, что я уже подрагиваю. Дитмар может просто гладить меня и шептать грязные или волнующие вещи на ушко, может обнимать и выдыхать в мои волосы, и мне будет достаточно. Особенно сейчас, когда я чувствую себя наполненной удовольствием.

— Мне никогда не было так хорошо, — срывается с губ.

Я впиваюсь ноготками в короткие волосы Дитмара, не давая ему запрокинуть голову. Я смущаюсь признания и не хочу, чтобы он бросал на меня победные взгляды. Поэтому я прижимаю его лицо к груди и даю пересчитать удары своего сердца. Это тоже признание, и даже более сокровенное и честное.

— Не хочу завтра, — шепчу едва различимо. — Не хочу утро.

— Я переставлю будильник, — он подшучивает.

— На десять минут?

— На двадцать.

— Какие жертвы.

— Да, я подкаблучник.

Он сам смеется, из-за чего его хочется царапнуть уже хорошенько. Но мне самой становится смешно и я, как влюбленная дурочка, утыкаюсь лицом в его грудь и довольно мурлычу, когда он переворачивается на спину и затягивает меня на себя.

— Спи, малышка. Ты совсем вымоталась, тебе нужен отдых.

— Тебе тоже.

— Я уже отдохнул.

— Не ври, ты даже глаза еще не закрыл.

— Я отдыхаю, когда я рядом с тобой. Я вдруг это понял.

Звучит как ответное признание, которое далось ему еще сложнее. Я не мучаю его и не заглядываю в глаза, понимая, как всё шатко. Лишь поглаживаю его здоровое плечо и спускаюсь пальцами по тугим мышцам, обвожу идеальные кубики пресса и возвращаюсь назад, к его волевому красивому лицу.

— Отдохнул — не отдохнул, а до утра никуда не отпущу.

— Придется повиноваться.

— Придется, — я киваю и закрываю глаза, засыпая. — Придется…

Глава 38

Утром меня будят уверенные мужские касания и горячее дыхание где-то рядом с ухом. Я крепче жмусь к Дитмару, буквально вжимаюсь в него всем телом и не хочу открывать глаза, чтобы побольше насладиться этим моментом. Я не знаю, сколько времени даст отец. Сегодня Дитмар должен быть свободен и провести этот день со мной, но я не уверена, что к вечеру папа не решит, что ему вдруг срочно нужна дочка.

— Хорошо спала? — спрашивает Дитмар.

— Отлично, — немного сонно отвечаю, все еще лежа с закрытыми глазами.

Я запоминаю мгновение: рисую внешность Дитмара в воспоминаниях, переношу тепло его касаний в сознание и оставляю в памяти место для его голоса. Он обязательно должен запомнится мне, иначе я буду думать, что все случившееся с нами не больше, чем мое воображение.

— Какие сегодня планы?

— Позавтракать, — со смешком говорит Дитмар. — Пообедать, потом поужинать, заняться сексом, — он прикусывает мочку уха и легонько ведет по коже горячим языком, оставляя влажную дорожку.

— Ты уделишь весь день мне? — я, наконец, поворачиваюсь к мужчине и смотрю ему в глаза.

— Постараюсь, — честно говорит он. — Если все будет хорошо, я останусь.

Я киваю и внутренне молюсь, чтобы все было в порядке.

— У тебя есть минут десять, чтобы принять душ и одеться, — напоминает он. — Наш завтрак уже готов.

— А ты?

— Я уже искупался. Если бы мы пошли с тобой, поверь, к завтраку мы бы и не добрались.

Я понимающе улыбаюсь и сбегаю в ванную, встаю под горячие струи и чувствую, как по щекам стекают соленые слезы. Кручу кран и делаю воду потеплее, чтобы привести себя в чувство и заставить забыть о том, что собираюсь сделать. К черту всё, сегодня наш день, время, когда мы должны быть счастливы.