7 дней в июне

Происходящее со мной очень напоминало то, что я видел два дня назад. Стол, стоящий в центре большого кабинета и стоящий перед ним стул с арестантом. К чести потомков, сковывать руки они мне не стали.

– Итак, вы утверждаете, что Гейдрих послал вас для ведения сепаратных переговоров?

– Да, обергруппенфюрер хочет начать переговоры с Москвой о капитуляции – в четвёртый раз повторил я, на вновь и вновь задаваемый вопрос.

– В июне 1941года у Гейдриха было звание группенфюрер, зачем вы нас обманываете?

– Звание обергруппенфюрера Гейдрих получил во вторник, на совещании у Гитлера, когда ему удалось добиться отставки Гиммлера.

– Мы не имеем сведений об отставке Гиммлера.

– Официально об этом не объявлено, он вышел в отставку по состоянию здоровья. После провала налёта на Кёнигсберг, Геринг тоже в отставке, сейчас он под домашним арестом в «Каринхалле»

– Где сейчас Гиммлер?

– Я не знаю.

– Кто сейчас командует войсками СС?

– Руководство СС взял на себя Гитлер.

– Вы сказали, что адмирал Канарис арестован. За что его арестовали?

– Канариса арестовали за покушение на Гитлера в 1944 году.

– Кто сейчас руководит Абвером?

На секунду мне пришла в голову мысль, что я поменялся местами с господином Караваевым.

управлению РСХА Вальтера Шелленберга.

– Вы снова пытаетесь нас обмануть, в июне Шелленберг ещё не руководил шестым управлением.

– Его назначил Гейдрих, когда началась реорганизация, после уничтожения штаба СД.

– Какую должность вы занимали в СД?

– С двадцать третьего по двадцать четвёртое июня я работал переводчиком в непосредственном подчинении руководителя шестого управления РСХА Вальтера Шелленберга.

– Вы сказали, что у вас была встреча с генерал-полковником Людвигом Беком. Зачем отставному генералу встречаться с простым эмигрантом.

– Встречу организовал Гейдрих. Я лишь передал подготовленную для Бека информацию – я взорвался: – Вы же сами растрезвонили по радио все подробности покушения.

– Ну, сейчас информационная политика каналов несколько корректируется, но мы с вами говорим не об этом.

– Какую ещё информацию просил передать Гейдрих?

– Беку я сказал, что требование безоговорочной капитуляции не является катастрофой, а прецедент ННА ГДР, гарантирует будущее германской армии.

– Почему Гейдрих использовал вас, мелкую сошку для таких важных переговоров?

– Он использовал меня, именно потому что я мелкая сошка, при малейшей опасности он мог меня уничтожить. К тому же никаких переговоров не было, я лишь повторял заранее подготовленную информацию.

– Всё что вы нам рассказали очень неправдоподобно. Заговор не мог созреть в течение одного дня. Особенное недоверие у нас вызывает фигура Гейдриха, все факты говорят, что он поддерживает власть Гитлера.

– Больше всего Гейдрих хочет поддержать собственную жизнь. Он узнал о том, кто будет покушаться на него и кому он обязан своей смертью. Ради жизни и маленького кусочка власти он готов сотрудничать с кем угодно и делать всё что угодно. Не скажу, лжёт он или нет, я не специалист по психологии вождей рейха.

Я рассказал всё, что знаю, правдивость моих слов вы могли проверить микроплёнками с оперативной картой фронта в Восточной Пруссии и графиком движения резервов.

– Пётр Алексеевич, успокойтесь. Мы проверили ваши данные и если бы они не подтвердились, с вами разговаривали другие люди в другом месте.

Следователь откинулся на мягкую спинку кресла: – наша беседа, а это именно беседа, важна для нас, так же как и для вас. Информация, переданная вами, имеет огромное значение, и от того, насколько она правдива, будет зависеть жизнь сотен тысяч людей.

– Пётр Алексеевич, а как вы лично рассматриваете произошедшее с вами – снова обратился ко мне следователь.

– Я просто жертва непредвиденного стечения обстоятельств. Конечно, визит Штайна не был случайностью, но вряд ли он вспомнил бы про меня, не наткнись на мою фамилию в сводке гестапо. А в беседе с Шелленбергом мне стало страшно, сообразив, что меня не оставят в живых, я от отчаянья предложил ему вариант действий.

– Какой вариант? – с интересом спросил следователь?

– Я предложил ему работать на вас, на Федеральную Россию.

Интересно – задумчиво произнёс он: – А как отнёсся к этой идее Шелленберг?

– Как видите, я здесь – пожав плечами, ответил я.

– Хорошо, а Гейдрих, как он воспринял это предложение?

– Я не знаю, о чём говорили Гейдрих с Шелленбергом, но днём он дал понять, что воспользовался нашими данными для организации отставки Канариса. О своей готовности к сепаратным переговорам он мне сказал только вечером. Возможно, во вторник он хотел использовать меня как провокатора в кругах оппозиции, но в среду вечером что-то изменилось, и операция была форсирована. Данные о войсках передал мне Шелленберг перед вылетом, скорее всего, без санкции Гейдриха.

– А вот это интересно. Как вы думаете, чем вызваны его действия?

– Из допросов Караваева, о них я уже рассказывал, Шелленберг понял, что благодаря игровым фильмам у вас в Федеральной России он не считается нацистским преступником. Сейчас англичане имеют к нему гораздо больше претензий, чем вы.