690c5e1d9bcc44b99cc4bb87c9b30581

А вот этот голос и его обладатель был Мусаши хорошо знаком. Как тут можно забыть того самоуверенного наглеца, который её посмел поучать, причём таким тоном, как будто с маленькой девочкой говорил. Она резко повернулась к обладателю голоса. Парень удобно развалился в удобном даже на вид кожаном кресле возле массивного стола. В центре стола на почётном месте гордо возвышался здоровенный металлический бак на ножках с небольшим краном на сияющем полировкой боку. Вокруг громоздились небольшие тарелочки со всевозможными сладостями. За столом кроме уже знакомого парня присутствовало ещё два человека. Один, круглолицый очкарик особого интереса не вызывал. Другой же, с хитрой физиономией, был в странной одежде, чёрной, словно мокрой на вид и тоже очень знакомой. Именно так были одеты те люди-тараканы, что захватывали её корпус. Мусаши поёжилась, воспоминания были ещё слишком живыми и очень неприятными, чего уж там. Разговаривать с людьми очень не хотелось, но оставаться в постели было бы и вовсе глупо, да к тому же, хоть девочка и не призналась бы даже себе, но отчаянно хотелось попробовать вкусности на столе. Мусаши со старательно демонстрируемой неохотой слезла с кровати и гордо прошествовала к столу. Судя по улыбкам, мелькнувшим на лицах человеков, вышло не очень убедительно.

— Доброе утро, — приветствовали её сидевшие за столом.

— Позволь представить, — непринуждённо сказал Павел, — вот этот очкарик — это Толик, вторая Ментальная модель тяжёлого ракетного крейсера «Адмирал Нахимов», на борту которого ты сейчас и находишься. А вот этот с хитрой рожей — старшой спецгруппы диверсантов, самозакрепившейся у нас на борту. Не смотри что он такой простой на вид, он как таракан: один раз на борт пустил — теперь уже и не знаю, как вывести. Зовётся он мичман Седых, Владимир Павлович, но как оказалось, откликается на позывной «боцман».

Обсуждаемая личность самодовольно заулыбалась, ни капли не обидевшись за такой, в общем-то, нелицеприятный комментарий о своей особе. Заметив недоуменный взгляд девочки, он пояснил:

— А на что обижаться-то? На правду? Так ведь и есть. А сравнение с тараканом — так тож чуть ли не комплимент. Тараканы, они знаешь какие живучие и шустрые? Даже на заражённой радиацией территории выжить могут. Для диверсанта оно самое оно — прыткость и живучесть. Пока боец двигается — он жив, вот так то, — Седых ехидно улыбнулся. — Ну, да что я тебе то рассказываю, сама знаешь на собственном, так сказать, примере.

Вот тут возразить было нечего. Мусаши вновь вспомнила стремительно растекающиеся по линкору чёрные тени, молниеносно сметающие заслоны сервис-ботов, и согласно кивнула. Сказать тут и правда было нечего.

— Ну вот, познакомились, давай к столу присаживайся, — я подвинул девочке кружку с чаем и блюдечко с вишнёвым вареньем.

Откуда такое богатство? Ну так с разгрома Алого Флота почти сутки прошли. А сутки в армии — это, считай, месяц на гражданке. Военный народ, особенно наскипидаренный командованием и открывающимися перспективами, работал на износ. Дно залива разве что ситом не просеяли. Все что можно было — упёрли, что нельзя — тщательно пометили и разобрали до состояния «хз как, но упрём». Нашли несколько ядер Туманниц и даже три вполне уцелевшие Ментальные Модели. Говорят, когда водолазы в первый раз увидели спокойно бредущих по дну девочек лет восьми* в лёгких платьях, то чуть кверху брюхом, как глушёная рыба, не всплыли. Впрочем, быстро опомнились и доставили «детвору» на берег, благо те и не сопротивлялись. Теперь с ними работали «спецы» и психологи. Вот удивления у них будет, подозреваю, вызнавать вообще-то и нечего — пара команд Адмиралтейского Кода и всё, что они ещё могут знать? Схемы патрулирования побережья? А то отцы-командиры их сами не знают. Тактические наработки? Так нет их — только что сами убедились, вся стратегия — переть голой силой, давя сопротивление превосходством в огневой мощи. Правда, в последнее время какие-то подвижки пошли, но вряд ли что-то конкретное есть. Ну да ладно, не о том сейчас.

Между тем Мусаши выслушала монолог Седых и присела за стол. Конечно, насчёт «не вывести» я откровенно соврал — такой ситуации как с суперлинкором я допускать не собирался. В штурме помещений я и сам не одного Бобика съел, как это делается — прекрасно знаю. Поэтому, в коридорах, каютах, на палубе, да много где появились на потолках нашлёпки противоабордажных турелей. Седых, естественно, это дело просек сразу, заухмылялся, зараза, а потом посоветовал в паре мест ещё пулемёты воткнуть и объяснил почему. Что сказать — абордаж от штурма здания всё-таки отличается.