64-клеточный дурдом

— Дорогая, вы написали небольшой милый рассказик о том, как Человек присутствием некоего шестого чувства подчинил себе Машину и выиграл победа для всемирного согласия. Сейчас дело начинает приобретать все более глубокий смысл.

— Теперь многие вещи приобретают более глубокий смысл, спокойно глядя на него, ответила Сандра. — Намного более глубокий, чем это казалось поначалу.

Большое электронное табло вспыхнуло, выдав следующую информацию:

ИТОГОВАЯ ТАБЛИЦА

Шахматист Победы Потери

Энглер 6 3

Вотбинник 6 3

Джаль 5l/2 31/2

Машина 5l/2 31/2

Лысмов 5 4

Серек 41/2 41/2

Шеревский 41/2 41/2

Яндорф 31/2 5l/2

Кракатовер 21/2 61/2

Грабо 2 7

— Это был хороший турнир, — сказал Док. — И Машина доказала свой гроссмейстерский уровень. Спустя двадцать лет неучастия в шахматные турниры, ты, Саймон, должен быть доволен.

Психолог утвердительно кивнул.

— А сейчас вы опять вернетесь к своей психологии? — спросила его Сандра.

Лицо Саймона Грейта озарилось улыбкой:

— Я могу совершенно честно ответить на ваш вопрос, мисс Грейлинг, потому что на днях об этом будет объявлено официально. Нет. WBM настаивает на включении Машины в список участников Межзонального турнира претендентов. Они хотят замахнуться на титул чемпиона мира.

Док удивленно вскинул брови.

— Это в самом деле новость. Но послушай, Саймон, со знания, которые вы получили на этом турнире, не можешь ли ты сделать Машина почти верный победитель в каждой партии?

— Не знаю. Такие шахматисты, как Энглер или Лысмов, могут найти в ее игре и другие недостатки и придумать новые уловки и хитрости. Кроме того, есть и иное решение проблем, связанных с участием в гроссмейстерском турнире всего одного компьютера.

Док выпрямился, пораженный услышанным:

— Ты имеешь в виду создание новых команд «программист компьютер»?

— Именно. Русские просто обязаны выставить свои лучшие шахматные компьютеры, учитывая престиж этой игры в России. И у Вилли я не спросил бы об IBM, основываясь лишь на наитии. Шахматные турниры — прекрасная возможность сравнить конкурирующие компьютеры и представить их публике в самом выгодном свете; это как международные пробеги для молодого автомобилестроения. Гроссмейстер будущего неминуемо будет командой «программист — компьютер» — симбиоз, партнерство человека и машины, возможно, с более широкой свободой действий, чем это было позволено мне. Я хочу сказать, что в одних случаях игру будет брать на себя человек, а в других — машина.

— От ваших слов у меня все плывет в голове, — проговорила Сандра.

— В моей голове тоже — разбушевавшийся океан, — заверил ее Док. — Саймон, это будет очень замечательно для тех шахматистов, кто сам сможет достать себе компьютеры — то ли их предоставит им правительство, то ли дадут напрокат какие-нибудь крупные фирмы. Или как-то по-другому. Яндорф, я уверен, наверняка способен заинтересовать дать ему компьютер какого-то аргентинского миллионера. В то время как я… Ох, я уже слишком стар… и все же, как только я начинаю думать об этом… А как насчет этих Бел Грабо? Кстати, вы знаете, что Грабо опротестовывает победу Яндорфа? Заявляет, что Яндорф обсуждал позицию с Сереком. Я думаю, они просто обменялись парой слов.

Саймон пожал плечами.

— Этим Белам Грабо придется довольствоваться воспоминаниями о былых днях или, если станет невмоготу, — участием в менее крупных турнирах. Поверь мне, Савилли, с теперешнего дня гроссмейстеру, не имеющему одного или даже нескольких компьютеров, будет недоставать, что называется, остроты.

Д-р Кракатовер покачал головой:

— С каждым годом думать становится все дороже.

Снизу донесся резкий возглас Игоря Яндорфа, а вслед за ним — пронзительный гневный голос Белы Грабо. Отчетливо прозвучало четыре слова: «Я бросаю вам вызов…» Сандра повернулась к психологу и сказала:

— Но есть нечто, чего вы не можете сотворить в машине, это личность.

— Вот об этом ничего определенного сказать не могу, — ответил Саймон Грейт.