Читаем 60-я параллель(изд.1955) полностью

— Ну, что же, старшина? — говорит политрук Воронков, складывая и пряча в сумку новенькую еще, похрустывающую карту. — Докладывай, как дело вышло? Где же ты добыл этакий... необыкновенный трофей? Вот уж на самом деле: моряк моряком всюду останется.

Политрук сидит за крепко сколоченным столом в землянке, врытой в склон песчаного, поросшего сосной холма. Землянка чиста, построена только что; обставлена не по-сухопутному. В ней есть маленький «лючок»: сквозь него ее освещает солнце. Она еще вся пропитана запахом свежей смолы, но круглые флотские стенные часы с заводом головкой, как у карманных, часы, циферблат которых разбит на двадцать четыре доли, придают лесному духу этой землянки что-то неуловимо морское.

Да и на политруке — синий чистенький китель с подворотничком, точно это корабль, а не передний край обороны вдали от всякой воды. Отсюда до берега сто девяносто кабельтовых, до Красной Горки двенадцать морских миль, до Красного Села — все тридцать две. Но моряки и тут остаются моряками. Вот и сейчас: легкий звон. Это ударили третью склянку.

Двое таких сухопутных моряков стоят, только что переступив через порог землянки. Старшина Габов высок и худ, голова его почти упирается в бревенчатый накат. Краснофлотец Журавлев, он же Ваня Жоров, невелик ростом, но поразительно широкоплеч и плотен. Странная, лисьего цвета борода окаймляет его совсем молодое лицо и никак не согласуется с лукавой уклончивостью узеньких, хитрющих, совсем молодых глаз.

Это любимец всего батальона, пскович, родившийся и выросший за пределами СССР, в Эстонии. Это «цудак»; от него поминутно можно ожидать какой-либо неожиданности. Необыкновенным причудам и выходкам «скобаря» Журавлева уже с самого лета перестали удивляться краснофлотцы. Но он редкостный следопыт, замечательной меткости и хладнокровия стрелок, разведчик-самородок такой холодной отваги, такого несравненного уменья выкрутиться из беды, которое поражает даже здешних бывалых ребят в черных бушлатах.

Габов ухмыляется, прежде чем ответить. Локтем он слегка оттесняет Журавлева назад.

— Разрешите пояснить, товарищ политрук! — солидно произносит он. — Не мой это трофей. Это он ее нашел, Журавлев! Пусть же он сам и докладывает.

— А, это ты? — политрук не без удовольствия поправляется на своем чурбанчике. — Ну, что же? Докладывай, приучайся...

Глаза бородатого становятся еще хитрее. Он знает себе цену. Он зря слова не обронит, не маленький!

— Так... А цаво ж докладывать-то, товарищ нацальник? — стараясь по-возможности не «цокать», начинает он. — Ну... Были мы, как это говорится, в разведоцке... Ну, шли домой... Конечное дело: старшина, он — целовек городской. Как шел по стеге, так и пошел прямиком на чистину... Потому — видит: болото. Какие же в болоте немцы? Немец — он мха не любе...

Вот я — зирк-зирк глазами по той болотине... На, поди! Что, гляжу, за штука? Быдто шел кто ночью по кустам? Да ведь как шел? Что медведь — прямиком через топь...

Я это: «Старшина! А ну, — я маленько возьму чащобинкой... Любопытно!»

Ну думать долго нечего: человек шел! Только нескладно шел: где пень — через пень, где коцка — через коцку... Так в лесу ходить — это вредно.

Вот я за им... Просадился скрозь болотину — так горушка такая. Ялушечки; мошок обсел. Сухость! Поднялся я на нее. И вот кажется, будто кто смотрит на меня откуда-то... Сами знаете, как в лесу: видать никого не видишь, а глаз чувствуешь.

Вот я «пепеде» свой на руку: конечное дело — лес! Смотрю: ляжить под вересинкой кто-то. Ляжить и на меня строго так смотре!

И вижу — рукой за автомат берется... Смотрю, да себе-то не верю: мать родная! Никак — барышня!

Ну, тут я, конечно дело, голос ей подал, гукнул! «Ты што ж это, дурная голова? Ты тут что — пецку себе нашла, в болотине полеживать? Отколь ты такая тут?» А она живо брык, и — в обморок! Да-а! Смотрю: никак — наша! Ах ты, головушка моя бедная!

Ну, чего же делать-то? Беру яну в охапку. Автомат вижу у ей русский: за плячо! Гуляю с ей по кустам.

На великое на мое счастье, сразу — дорожинка! И старшина на дорожинке сидит, покуривае; меня ожидае... Ну, вышел! Вот и всей мой доклад, товарищ политрук!

— Гм! Так, так... А дальше-то что? Так вы ее и через фронт на руках несли?

— Ну, зачем на руках! Через фронт она своим ходом бегла. Как ей старшина маленько из фляжечки дал, так она сразу отживилась! И смеется и плаче...

— Журавлев, Журавлев! Нечестно! Ты уж всё рассказывай! Ведь она же его, товарищ старший политрук, поцеловала, такую бородищу. Честное слово! И он — ничего, доволен был! А теперь глядите: стесняется.

— Ну, а коли ж и так? — Журавлев, зажмурясь, вдруг разгладил бороду. — Поди, бяда велика? Да это и тебе, старшина, доведись самому в такой омут попасть, не только што меня — медведя, и того поцелуешь! Да, ну, товарищ политрук! Чего говорить-то? Видать — притомилась девцонка... А добрая, считаю, девка. Марфой звать! Вон, глянь на карту: какое место лесу за два дни на своих двоих прошла! Где твое Красное Село!? Не близкое расстояние.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека приключений и научной фантастики

Судьба открытия
Судьба открытия

Роман «Судьба открытия» в его первоначальном варианте был издан Детгизом в 1951 году. С тех пор автор коренным образом переработал книгу. Настоящее издание является новым вариантом этого романа.Элемент вымышленного в книге тесно сплетен с реальными достижениями советской и мировой науки. Синтез углеводов из минерального сырья, химическое преобразование клетчатки в сахарозу и крахмал — открытия, на самом деле пока никем не достигнутые, однако все это прямо вытекает из принципов науки, находится на грани вероятного. А открытие Браконно — Кирхгофа и гидролизное производство — факт существующий. В СССР действует много гидролизных заводов, получающих из клетчатки глюкозу и другие моносахариды.Автор «Судьбы открытия», писатель Николай Лукин, родился в 1907 году. Он инженер, в прошлом — научный работник. Художественной литературой вплотную занялся после возвращения с фронта в 1945 году.

Николай Васильевич Лукин , Николай Лукин

Фантастика / Научная Фантастика / Исторические приключения / Советская классическая проза
Встреча с неведомым (дилогия)
Встреча с неведомым (дилогия)

Нашим читателям хорошо известно имя писательницы-романтика Валентины Михайловны Мухиной-Петринской. Они успели познакомиться и подружиться с героями ее произведений Яшей и Лизой («Смотрящие вперед»), Марфенькой («Обсерватория в дюнах»), Санди и Ермаком («Корабли Санди»). Также знаком читателям и двенадцатилетний путешественник Коля Черкасов из романа «Плато доктора Черкасова», от имени которого ведется рассказ. Писательница написала продолжение романа — «Встреча с неведомым». Коля Черкасов окончил школу, и его неудержимо позвал Север. И вот он снова на плато. Здесь многое изменилось. Край ожил, все больше тайн природы становится известно ученым… Но трудностей и неизведанного еще так много впереди…Драматические события, сильные душевные переживания выпадают на долю молодого Черкасова. Прожит всего лишь год, а сколько уместилось в нем радостей и горя, неудач и побед. И во всем этом сложном и прекрасном деле, которое называется жизнью, Коля Черкасов остается честным, благородным, сохраняет свое человеческое достоинство, верность в любви и дружбе.В настоящее издание входят обе книги романа: «Плато доктора Черкасова» и «Встреча с неведомым».

Валентина Михайловна Мухина-Петринская

Приключения / Детская проза / Детские приключения / Книги Для Детей
Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы
Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы

Это рассказы и повести о стойкости, мужестве, сомнениях и любви людей далекой, а быть может, уже и не очень далекой РѕС' нас СЌРїРѕС…и, когда человек укротит вулканы и пошлет в неведомые дали Большого Космоса первые фотонные корабли.Можно ли победить время? Когда возвратятся на Землю Колумбы первых звездных трасс? Леона — героиня повести «Когда молчат экраны» — верит, что СЃРЅРѕРІР° встретится со СЃРІРѕРёРј другом, которого проводила в звездный рейс.При посадке в кратере Арзахель терпит аварию космический корабль. Геолог Джон РЎРјРёС' — единственный оставшийся в живых участник экспедиции — становится первым лунным Р РѕР±РёРЅР·оном. Ему удается сделать поразительные открытия и… РѕР±о всем остальном читатели узнают из повести «Пленник кратера Арзахель».«Когда молчат экраны» — четвертая книга геолога и писателя-фантаста А. Р

Александр Иванович Шалимов

Научная Фантастика

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза