6. Ружья стрелка Шарпа / 7. Война стрелка Шарпа (сборник)

Луиш понес поднос наверх. Дом был красивый и построен на совесть, стены украшали старинные картины. Дверь в комнату хозяина была чуть приоткрыта, и Кристофер, должно быть услышавший шаги, крикнул, чтобы он входил без стука.

– Поставь поднос у окна.

Подполковник успел переодеться и был теперь не в черных бриджах, черных сапогах и красном мундире британского офицера, а в небесно-голубых лосинах с черными кожаными вставками в тех местах, где они терлись о седло, и тугой шнуровкой от лодыжки до пояса. Новый мундир того же цвета украшали серебряные канты, поднимавшиеся до высокого, жесткого красного воротника. На столике у стены лежала кавалерийская сабля и высокая черная треуголка с серебряной кокардой, которая держалась за счет эмалированного значка.

Значка с французским триколором.

– Я же сказал, что ты увидишь кое-что удивительное, – сказал Кристофер, заметив удивленный взгляд слуги.

Луиш с трудом обрел голос:

– Вы…

– Я британский офицер, Луиш, о чем тебе прекрасно известно, но сейчас на мне форма французского гусара. А! Гороховый супчик! Отлично. Крестьянская пища, простая и сытная. – Подполковник, слегка морщась, прошелся по комнате – наверное, шнуровка оказалась слишком тугая – и опустился на стул. – К обеду у нас гость.

– Мне уже сказали.

– Ты будешь прислуживать. И пусть тебя не смущает тот факт, что гость – француз.

– Француз? – недоверчиво повторил Луиш.

– Француз, – подтвердил подполковник. – И прибудет он сюда с эскортом. Возможно, большим эскортом. Нельзя, чтобы все эти сопровождающие вернулись в армию и принялись болтать, что их офицер встречался с англичанином. Вот почему я так одеваюсь. – Он улыбнулся и, заметив неодобрение на лице слуги, продолжил: – Война – это как игра в шахматы, и если одна сторона выигрывает, то другая проигрывает.

– Франция не должна победить, – решительно заявил Луиш.

– Есть белые и есть черные, – как ни в чем не бывало продолжал Кристофер, – но и те и другие подчиняются правилам. А кто их устанавливает? Не игроки. И конечно, не фигуры.

– Франция не должна победить, – снова сказал Луиш.

Кристофер вздохнул, удрученный непонятливостью слуги, и попытался объяснить доступнее:

– Ты хочешь изгнать французов из Португалии?

– Конечно!

– Тогда прислуживай нам за обедом, будь любезен, скрывай свои мысли и верь мне.

Дело в том, что, узрев свет, Кристофер решил переписать правила.

Драгуны притащили с берега четыре лодки и перегородили ими дорогу. Обойти эту протянувшуюся между двумя домами баррикаду было невозможно, потому что к дому справа вплотную подступала река, а к дому слева – холм, с которого спускались французы, а поскольку неприятель давил и сзади, то Шарпу не оставалось ничего иного, как идти на баррикаду.

– Что будем делать, сэр? – спросил Харпер.

Шарп выругался.

– Плохо дело, а? – Харпер сбросил с плеча винтовку. – Можно было бы попробовать подстрелить тех парней, за лодками.

– Можно, – кивнул Шарп, понимая, что проблему этим не решить: французы только разозлятся, но не отступят.

Конечно, выбить лягушатников он мог бы – его парни были хорошими стрелками, а лодки представляли собой не самое лучшее укрепление, – но только потерял бы при этом половину солдат и кучу времени. Он мог драться и даже победить, однако вряд ли успел бы вкусить от плодов победы. Оставалось и впрямь только одно, хотя говорить об этом вслух не хотелось. Он еще ни разу не поднимал руку. И одна мысль о том, чтобы сдаться в плен, приводила лейтенанта в ужас.

– Пристегнуть штыки.

Стрелки удивленно посмотрели на своего лейтенанта, но подчинились: вынули из ножен длинные штыки и пристегнули. Шарп вытащил тяжелую кавалерийскую саблю в добрый ярд длиной:

– Хорошо. В четыре шеренги!

– Сэр? – подал голос Харпер.

– Вы что, сержант, не слышали? В четыре шеренги! Живо!

Харпер загнал стрелков в строй. До спускающихся с холма французов осталось около сотни шагов, слишком далеко для прицельного огня, хотя один из французов и пальнул из мушкета – пуля ударилась в оштукатуренную стену стоящего у дороги дома. Шарп раздраженно посмотрел в ту сторону, откуда она прилетела.

– Вперед бего-о-ом арш! – рявкнул он.

Они побежали. По дороге. К только что возведенной баррикаде, до которой было шагов двести. Справа несла свои холодные серые воды река, слева стояли неубранные стожки сена, маленькие, островерхие, напоминающие жилища ведьм. Тощая корова со сломанным рогом проводила их равнодушным взглядом. Неподалеку сидели несколько понурых беженцев.

– Сэр!

Харпер сумел догнать лейтенанта, опередившего своих солдат на десяток шагов.

– Что, сержант?

Всегда «сержант». Хоть бы раз назвал Патриком или Пэтом.

– Что мы делаем, сэр?

– Атакуем баррикаду.

– Они ж нас выпотрошат, сэр. Эти ублюдки вывернут нас наизнанку.

Впереди драгуны поднимали карабины. В отличие от винтовки карабин – оружие гладкоствольное и, следовательно, неточное, а раз так, то драгуны будут ждать до последнего, но потом дадут залп, и этот залп будет помощнее того, на который способны британцы.

– По-моему, они это знают, – добавил Харпер. – Сэр.