Он пересек комнату, лавируя между стопками шуршащих книг, и сел на софу – из диванных подушек немедленно полезли пружины. Неужели та самая софа, которую он предлагал Нарциссе? Ему стало смешно, хотя ничего смешного в этом, в общем-то, не было.
Закрыв книгу, мать опустила ладонь на переплет. Пока что она только глядела на него – но способности к ментальной магии были у них в крови, и Северус осторожно избавился от эмоций. Его совершенно не устраивала возможность того, что мать проберется к нему в голову и обнаружит там что-нибудь компрометирующее – например, кто он такой на самом деле. У нее хватит таланта, чтобы отличить фантазию о том, что ему тридцать, от не-фантазии.
Магический огонь в камине подсветил его лицо с одной стороны. На улице прокричал черный дрозд – там, на морозе, за тонкой оконной рамой; где-то на дороге рявкнул машинный выхлоп. В доме стояла тишина.
- На днях тебе исполнится семнадцать, - наконец промолвила мать. - В нашем мире ты будешь считаться взрослым, хоть и молодым.
Северус ничего не сказал. Она вопросительно приподняла бровь, и только тогда он тихо ответил:
- Да, матушка.
- Твой отец не мог оставить дом тебе, поскольку по маггловским законам ты еще считаешься ребенком. Поэтому он оставил его мне. Однако я зарегистрировала его в Министерстве как магическое домовладение, и девятого января тебе незамедлительно будут доставлены магические передаточные документы.
- Благодарю, матушка, - произнес он. Его всегда поражало, как специфически она исполнила свой материнский долг – обеспечив ему проживание в маггловском доме. Однако жизнь ее всегда вертелась вокруг самой слизеринской из концепций: обходись имеющимся.
- Я наложила на дом стандартные отталкивающие заклинания, чтобы прохожим-магглам он казался пустым и неинтересным, - продолжала она. - И легкие охранные чары. По достижении совершеннолетия можешь заменить их на те, которые тебя больше устроят. Маггловские счета проблем составить не должны – ты можешь использовать магию, чтобы получить все необходимое.
- Да, матушка, - откликнулся Северус автоматически. Хорошо, что не придется снова долго экспериментировать, чтобы в доме была вода, когда муниципалитет перекроет водопровод – это и в первый раз не доставило ему ни малейшего удовольствия. Он вспомнил, как нечаянно повредил трубу на улице и получил залп ледяной воды прямо в нос. Правда, по столь обширной мишени промахнуться было непросто.
- Как вдова твоего отца я унаследовала после его смерти небольшую сумму денег. Я оставляю их тебе. - Как и в прошлый раз. - Этих денег тебе должно хватить до окончания школы, пока ты не найдешь себе нормальную работу.
Работа. Черт возьми, в один прекрасный день ему придется искать себе работу. Все прошлые карьерные перспективы теперь сгорели синим пламенем. Помнится, на первых порах принадлежать к числу Пожирателей было весьма прибыльно…
- Я перебираюсь к тете Филомеле, - движение было еле заметным, но он все равно увидел: она начала вертеть в пальцах волшебную палочку – не исключено, что даже неосознанно; мать использовала ее для передачи эмоций, точь-в-точь как другие передают их жестами. Северус выучился читать ее позу, жестикуляцию, изменения в выражении ее лица – изучал их до тех пор, пока мельчайшая перемена не стала для него ценнейшим источником информации. Он знал, что для чистокровной ведьмы нервно крутить палочку – все равно что заламывать руки.
Почему – для него было очевидно. Дело в тетке Филомеле, умалишенной сестре ее отца. Изо рта у нее текла слюна; она либо говорила нечленораздельно, либо несла бессмыслицу, и жила на острове Мэн, в полуразвалившемся имении, с платной компаньонкой и двумя домовыми эльфами. Мать когда-то заняла место этой компаньонки – и, видимо, вскорости займет его вновь, чтобы опять коротать дни в обществе душевнобольной и двух ее угрюмых и желчных домовых эльфов. Насколько Северусу было известно, Филомела никогда не узнавала племянницу – несомненно, это стало одной из причин, по которым Эйлин там поселилась.
Это, и еще то, что у нее никогда не было особого выбора.
- Разве она еще не умерла? - уточнил он ради правдоподобия.
- Нет.
Северус выжидал в молчании – мать уставилась в противоположный конец комнаты, и взгляд ее казался почти невидящим. Он помнил, как однажды выбрался ее навестить и аппарировал на бесплодный скалистый клочок земли на краю аспидно-серого моря. Сложенный из серого сланца дом; пустынные и каменистые берега; воздух – серый и невесомый – был наполнен гулом неумолчного прибоя. Он мог только гадать, нашла она там покой или же безысходность.
- Матушка, - произнес он, не зная, стоит ли об этом говорить, - ничто… не обязывает вас… отсюда уезжать.
Он не увидел никакой внешней реакции, но знал, что слова его были услышаны.
- Нет, Северус, - ответила она наконец. - Я всегда была здесь чужой. - Мать посмотрела на него, и горящий за креслом свет отбросил на ее щеки черную вязь теней. - Тебе комфортно в маггловском мире?
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное