52 Гц

За панорамными окнами лежал ночной город, расчерченый золотыми нитями улиц и авеню. Сердце мира, Манхэттен. Золотые огни мерцали, текли друг за другом. Майкл склонил голову набок, окинул взглядом своё отражение. Ноги, разворот плеч, короткая ультрамодная стрижка. Да не смешите, ему не хотелось назад, к себе-нищему, к себе-неучу, в убогий провинциальный Бирмингем. Отсюда, с Олимпа?.. Да никогда.

Он усмехнулся самому себе и допил тоник.

— Где Саманта? — раздражённо спросила Виктория у него за спиной. — Я выхожу отсюда через два часа! Где её носит?

— Ой, Викки, мы с ней уже созвонились! — нежно защебетала Хлоя. — Она сейчас будет. Она паркуется. Везет Ланвин и Херреру. Будет через десять минут.

— А МакКуин? — требовательно спросила Виктория и запоздало взвилась: — Десять минут! У меня на все два часа, а она опаздывает на десять минут? Я должна с жопой в мыле платье выбирать?

— Ой, Викки, там была проблема с туфлями. Сначала дали не твой размер. Потом не тот цвет. Эти девочки на подхвате — ты же знаешь, пока на них не наорешь, они работать не будут, — Хлоя раскрутила на ее голове полотенце, взлохматила Виктории волосы. — Так, с головой я пока ничего не делаю, только подсушу — ждем платье.

— Я ей кто вообще — девка с улицы? — Виктория повысила громкость голоса. — Она должна была прийти до тебя! Ждать под дверью! Она знает, что будет, если она привезет мне опять дерьмо свое страшное? Она вылетит отсюда в своих тряпках через окно!

Майкл поморщился от визгливого тона. Виктория могла говорить нормально, но со своими ассистентками она орала почти всегда. Были они правы или нет — ничего не значило. Она накидывалась на каждую мелочь, будто ей жизнь была не мила, если она не выносила мозг своим девочкам. Майкл допил согревшийся тоник, кинул окурок в банку. Развернулся от окна.

Виктория сидела перед раскладным столиком Хлои, залитая ярким светом от круглых ламп. Пушистое полотенце сползло со спины, открывая колючую цепь позвонков, острые лопатки и костистые плечи. Со спины она была похожа на маленького хищного птеродактиля. Повернувшись к зеркалу, она внимательно разглядывала свою грудь. Крошечная, почти подростковая, та едва выделялась на плоской грудной клетке. Когда Виктория лежала на спине, ее грудь нельзя было найти даже наощупь, только соски и выдавали, что она вообще есть. Виктория накрыла их ладонями, выгнула запястья, изображая выпуклости. Она давно хотела сделать пластику, вставить импланты, но Ларри не позволял. Ему, как продюсеру, было виднее, что Виктории можно делать со своим телом, а что — нельзя.

Хлоя подцепила лицо Виктории согнутым пальцем, повернула к яркому свету, прошлась по нему большой мягкой кистью.

— Хло, — дружелюбно от скуки окликнул Майкл, — поедешь с нами?

— Пошел нахрен! — Виктория мгновенно развернулась к нему, запустила в него деревянной расческой. — Не трожь моих девок!

Майкл легко уклонился от расчески, та врезалась в стекло и отскочила на пол. В дверь кто-то забарабанил.

— Открой! — приказным тоном велела Виктория.

— Открыто! — крикнул Майкл, не трогаясь с места.

— Без карты снаружи не открывается, придурок! Открой!

Майкл с недовольным видом дошел до дверей. В номер юркнула Саманта — второй ассистент Виктории. Одной рукой она тащила на плече пять чехлов для одежды, во второй держала гроздь огромных бумажных пакетов с логотипами модных домов.

— Ланвин дали без бретелек с пайетками, у Хереры чумовой силуэт, чу-мо-вой, я умерла, еще голубое ассимметричное, в пол, и темная слива с укороченным подолом, — затараторила Саманта, промчавшись мимо Майкла. Тот взмахом руки захлопнул за ней дверь.

— Здравствуй, Майкл. Спасибо, Майкл. Как дела? — саркастично продекламировал он и получил в ответ невнятное «привет-спасибо-прости».

— А белое? Белое от МакКуина?.. — требовательно спросила Виктория, вытягивая шею, будто могла увидеть сквозь чехлы. — Ты сказала, что я хочу его?

— Отдали Портман.

— Драная сучка!.. — Виктория грохнула по столику расческой, за которой успела сбегать Хлоя. — Она же тощая, белый вообще не ее цвет!

Майкл равнодушно ушел к удобному квадратному дивану, развалился, положив ноги на столик, опять сунулся в телефон.