4db86f602b55687a4c2b25684ad3f2ec

— Видите, как промёрзла плоть, – показал нам кончиком ножа Ватари, и для наглядности ещё и потыкал в развороченный бок, – вот тут, где нет пики, оно замёрзло вот так, – он ткнул ножом и мы все увидели, как нож с трудом, но вошёл в плоть, – а вот тут – сплошной камень, – он попытался проткнуть плоть практически около торчащей сосульки, но нож так и не смог пробить лед.

— И что это значит? – спросил я.

— Это значит, что вот это – он постучал по торчащей из тела сосульке, – воткнувшись в эту тварь, мгновенно заморозило участок её тела.

— Да ладно! – не поверили мы.

— Согласен с Ватари, – подключился Гера, надевая на нос свои очки, – вы же сами видите, насколько разная плотность. Тут заморожено как следует, – он показал на кусок тела, – а тут – немного по-другому. От сосульки так не может замёрзнуть.

— Вы, млять, по-русски можете объяснить? – начал закипать Туман.

— Гера вздохнул, оглядел нас всех, я прям в глазах у него прочитал «дебилы тупые», но он сдержался и ответил.

— Я, конечно, боюсь ошибиться, но мне кажется, что эта пика не обычная сосулька, к которым мы все привыкли.

— А что это такое, мать вашу? – взорвался Туман – что эта за тварь на коньках?

— Что за тварь, я не знаю, – спокойно ответил Гера, – и он не знает, – показал он на стоявшего Юпа, тот только головой кивнул, – но, по моему мнению, эта сосулька, врезаясь в тело, выкидывает из себя что-то, что мгновенно морозит вот такой участок ,– он взял у Ватари нож и очертил на теле этой твари небольшой круг, ну, может метр диаметром.

— Да ладно, Гера, – хмыкнул Слива, – гонишь!

— Не гонит он, – серьёзно ответил за учёного Ватари, – разная заморозка, – эти сосульки явно непростые, и если такая прилетит в человека, он заморозится.

Вот тут-то я окончательно и охренел! Мы, наверное, пару минут стояли молчали. Я даже, достав свой нож, по примеру этих двух потыкал ножом в участки тела – точно, разная степень заморозки. Та, куда воткнулась сосулька, как камень, вернее, вокруг неё, я так и не смог пробить её ножом.

— Кто же тут живёт-то, мать вашу? – озираясь по сторонам и наверх, спросил Грач, – завалить такую тварь этими сосульками, – он покачал головой и стал внимательно, через колиматорный прицел своего автомата осматривать скалы наверху.

Тут же со всех сторон послышались характерные звуки, когда все разом вскидывают своё оружие и снимают его с предохранителей. Вон, Няма передёрнул затвор своего пулемёта, а Малыш вскинул свою адову винтовку.

— Валим отсюда, пацаны, – негромко произнёс Туман.

Пятясь и озираясь, дошли до наших тачек, быстренько в них погрузились и с небольшой пробуксовкой ломанулись с этой площадки. Когда, следуя указаниям Полукеда, выехали из этого лабиринта скал, меня немного отпустило. Но, млять, это животное, цепь и сосульки мне никак не давали покоя! Тут нужно быть в десять раз внимательнее.

И вдруг, когда проезжали очередную скалу или большую гору, мне показалось, что там кто-то мелькнул, там было какое-то движение. До неё метров тридцать, может, конечно, ветер или снег, но я как-то привык доверять своим глазам. То ли башка чья-то, то ли тело, белое, ну точно, что-то мелькнуло! Я ещё к стеклу прижался, надеясь, что это покажется снова, но нет, тихо.

— Пацаны, справа на скале движение, – тут же доложился из другой машины Маленький.

— Я тоже видел, – пискнул в рацию Котлета.

О как, значит мне не одному показалось.

— Что видели? – спросил Грач.

— Что-то белое, – тут же ответил я, – я тоже видел, вон та скала справа, на два часа где-то.

— Да, что-то белое, – подтвердили и Котлета, и Маленький.

— Опять Йети? – воскликнул Упырь.

Твою мать, куда же мы лезем-то? То какая-то хрень на коньках, вернее на лезвиях, то какие-то Йети на скалах! У меня прям перед глазами встали те здоровые шерстяные обезьяны, с которыми мы дрались в пещере, даже воспоминания задницы Паштета около стекла, и то не смогли унять моё беспокойство.

— Внимательней, – снова заговорил Туман, – мы тут, походу, не одни.

И судя по его голосу, Туман напряжён. Да, млять, мы все напряжены! И эти скалы ещё, мать их! Между ними конечно есть расстояние, где-то триста метров, где-то чуть больше, но что за ними – не видно, и что на них тоже не видно. Лучше бы мы сейчас ехали, как перед этой развилкой, там вообще на многие километры вокруг один лёд, и всё просматривается очень хорошо.

Мы так потихоньку и двигались между этих скал. Ехали не спеша, километров сорок-пятьдесят в час, и почему-то я каждую секунду стал ждать нападения, вот прям жопой чуял, что сейчас что-то случится.

— Пацаны, справа! – заорал на общей волне Чуб.

Как по команде мы все посмотрели направо. От увиденного, я снова охренел – из-за одной из скал к нам ехали по льду две такие же твари, одну из которых мы, буквально пятнадцать минут назад видели мёртвой. То, что эти две такие же, я понял сразу.

Они буквально летели по льду! У них четыре ноги, и они ими довольно-таки шустро отталкиваются ото льда, прям как хоккеисты какие или лыжники, только у тех две ноги, а у этих – четыре, и сзади у каждой по огромному бревну на цепи.