4891

Я не нашелся, что возразить. Влажная известка, бывает, отваливается в казармах целыми кусками. Мечешься ночью на узкой койке, безуспешно пытаясь уснуть, только не выходит. То соседи за убогими перегородками кашляют и чихают, то это проклятая штукатурка шлепается на пол, как средних размеров бомба. Положишь маску на лицо, подашь немного сэкономленного за день кислорода, а сон все равно не идет. Попробуй уснуть, когда рядом хнычут младенцы, тянут бледные восковые ручонки к загубнику. А там пусто, папы успели обменять выданные канцелярией пособия на водку…

Не заходя в казарму, сразу сворачиваю на общую кухню, туда ведет отдельный ход. Мечтаю о чашке кофе. Сдается, в жестянке, припрятанной на верхней полке, еще оставалась пригоршня зерен. Шансы, что зерна по-прежнему там, довольно высокие. Они же не семечки, кофе — не пиво, запросто могли уцелеть, хоть и лежали криво.

С этим лежащим криво, кстати, отдельная история. Оно отчего-то властно притягивает внимание жильцов. Словно, они стараются устранить дефект, вот и тянут, чтобы кривизна не резала глаз. Но кривизна появляется опять, словно не желая исчезать, воспроизводит себя повсюду. И, вопреки воровству, у нас в отсеке все кривое: кривые трехэтажные кровати, кривые дверные косяки, повешенные криво плазменные панели Кривоговорящих зеркал. Комната смеха какая-то…

— Дурак ты, если не понимаешь. Специальная оборонная технология, — важно пояснил мне однажды Полковник.

— Да вы что?! — изумился я.

— А ты думал! Древний маслин Эвклид, как ты знаешь, изобрел параллельные прямые. А один наш выдающийся стройбан, кандидат военруковских наук, между прочим, в противовес Эвклиду выдумал непараллельные непарные кривые и все прочие аналогичные косяки…

— Шутите?

— Сынок, такими вещами шутить нельзя, — мигом посуровел Полковник. — Военрука звали подполковником Неевклидом, а его изобретению нет цены. Он совершил натуральный научный подвиг, сильно поспособствовав укреплению нашей обороноспособности, за что ему позже посмертно присвоили генерал-военврала. А могли и Героя Красноблока дать! Во-первых, от нашей кривизны у любого агрессора в пять минут начиналось головокружение. Кроме того, ты попробуй в кривого стройбана попади, когда он даже в самый высокоточный прицел косит…

Не скажу, чтобы старый вояка меня убедил. Но, когда я попробовал расспросить о феномене кривизны Отшельника, тот буркнул нечто невразумительное, назвав совокупность кривых линий и плоскостей, свойственную всему, что сделано стройбанами, главенствующей сущностной парадигмой, появившейся эволюционным путем.

— Это как? — не понял я.

— Ну, это когда токарь знает, что, пока не опохмелится, деталь обязательно выйдет кривой.

— А, когда опохмелится? — спросил я зачарованно.

— Похмелившись, токарь о пустяках вроде кривизны просто не задумывается…

— И?

— И все, — Отшельник отвернулся, дав понять, что разговор окончен.