Эта царственность, придающая ему [денди] поистине королевское достоинство, перенята у женщин — для последних она естественна, присуща им от природы. Кое в чем, что касается женских повадок и манеры держаться, денди их даже превосходит. И такая узурпация женственности заставляет самих же женщин восхищаться… В денди есть что-то противоестественное, какая-то двуполость, и именно этому он обязан своей безмерной обольстительностью.
Я — женщина. Каждый художник — женщина и должен понимать других женщин. Гомосексуалисты не способны стать истинными художниками, потому что им нравятся мужчины, а поскольку они сами, будучи художниками, являются женщинами, следовательно, их извращение возвращает их к нормальности.
Неразумно также сводить дендизм к преувеличенному пристрастию к нарядам и внешней элегантности. Для истинного Денди все эти материальные атрибуты — лишь символ аристократического превосходства его духа… Что же это за страсть, которая, став доктриной, снискала таких властных последователей, что это за неписаное установление, породившее столь надменную касту? Прежде всего то непреодолимое тяготение к оригинальности, доводящее человека до крайнего предела принятых условностей. Это нечто вроде культа собственной личности, способного возобладать… даже над тем, что именуется иллюзией. Это горделивое удовольствие удивлять, никогда не выказывая удивления.
Естественный