48 минут, чтобы забыть. Интенция

— Ник, ты идешь? — крикнул Шон. Они с Артом уже стояли у выхода. Виола же выглядела так, будто собиралась что-то сказать, но так и не решилась.

И тут я вспомнил, что меня ждет брат. Бросил быстрый взгляд на часы и выбежал на улицу, со злостью пиная попадавшиеся по дороге камни. Мало того, что девчонка снова чуть не подставила, так еще из-за нее я почти опоздал.

Джесс, опираясь бедром на автомобиль, уже ждал у ворот. Под ярким солнцем его волосы казались темнее, черты лица — резче. На нем красовалась новенькая выглаженная форма, и выглядел он до одури потрясающе.

— Почему так долго? — спросил он, глядя на часы.

— Прости, меня задержали, — выпалил я.

— Mieux vaut tard que jamais, — что означает «Лучше поздно, чем никогда» произнес он, на мгновение снова став моим старшим братом. Так обычно говорила мама. Я улыбнулся в ответ. Было что-то родное и до боли знакомое, когда мы разговаривали на французском. Как раньше. Хотя я был почти уверен, что это было кодовым сигналом для внеочередного «Надо поговорить без свидетелей».

Я попросил парней подождать меня, потому что хотел попрощаться с братом наедине перед тем, как он уедет.

— Я всегда буду рядом, — сказал он по-французски. — Если нужна будет помощь, обращайся.

— Относительно рядом, — понуро ответил я. — В соседнем городе.

— Всего пять лет, Ники. И ты, как и я, будешь свободен.

— Пять лет — большой срок. За это время может что угодно произойти.

— Ты прав. — Брат закинул вещи в машину и, отсалютовав рукой, широко улыбнулся и добавил на прощание: — В следующем году хочу увидеть на почетной доске твою фамилию. Понял, мелюзга?

Я отдал ему честь и, развернувшись, зашагал с ребятами обратно к казарме. Теперь, когда мы шли, наши ноги будто сами старались уловить один темп. Мы засмеялись, одновременно подумав об одном и том же. Видимо, привычка маршировать неистребима. Как умение плавать — один раз научился, никогда не забудешь.

Осталось пять лет. Действительно, за это время всякое может случиться. Вдруг Джесс встретит девушку и уедет с ней на другой континент? А может, он выберет карьеру и станет выдающимся командиром. Виола с Таем наверняка сойдутся, не зря же он за ней все лето ухлестывал. Мы с Артом и Шоном так и останемся друзьями. А может, и нет. Вдруг жизнь нас разлучит, как разделила мою семью когда-то. Как знать? Я посмотрел на парней и подумал, что в жизни невозможно ничего загадывать наперед. Да это и не нужно.

И тут Шон застыл, как вкопанный, чуть не впечатавшись в Максфилда, выходящего из здания. Мы с Артом врезались в его спину и, не желая нарваться на неприятности, втроем вытянулись по стойке смирно.

— Виола, может, сфотографируешься на прощание с друзьями? — раздался голос полковника.

— Нет, пап… вернее, сэр, — промямлила она, явно не желая, чтобы мы слышали.

— Да брось. Вы же хорошо подружились. — Он указал рукой на полуразвалившийся фонтан, подразумевая, чтобы мы туда встали. По-видимому, ее отец понятия не имел, что подружилась она не с нами, а с дубинами из отряда Тая.

— Не буду я с ней фотографироваться, — нахмурившись, шепнул я Арту.

— Мы их потом отрежем, — подмигнул он и потащил нас с Шоном туда, где с уже недовольным видом стояла Виола, держа Тая за руку.

Я обнял Арта за шею, вернее, сжал так, что он аж захрипел, и широко улыбнулся. Щелкнула вспышка. Полковник повел Виолу к автомобилю, Тай поплелся позади, словно хвост. А мы с парнями остались у фонтана, глядя им вслед, пока машина не уехала, наконец, увозя девчонку с собой.

Фотографию нам так и не прислали.

Глава 4. Корвус Коракс[8]

2013 год, мне восемнадцать лет

Образовав мундирами несколько идеально ровных красных полос, мы выстроились под палящим солнцем плечом к плечу, выслушивая монотонную речь Максфилда. Из года в год он толкал одно и то же: о светлом будущем, свободном выборе и неоценимом вкладе Эдмундса в становление военного характера. Все мы были прекрасно осведомлены, эти слова — лицемерный бред, а на каждого уже подготовлено подробное досье, которое решит его судьбу в ближайшие несколько дней.

Часть из нас закинут в самую глушь, патрулировать границы. Кого-то в офисные клерки — разбирать пирамиду бумажных дел, хотя я сомневался, что Эдмундс мог готовить таких. Некоторые уже прочат себе головокружительную карьеру в военных структурах, не осознавая, что все теплые места уже заняты выпускниками гораздо более престижных академий, а "золотые" места нужно выгрызать зубами. Мне же на назначение было наплевать. Считая дни до отъезда, я представлял, как в последний раз посмотрю в глаза ублюдку-полковнику, выйду за забор и докажу, что Эдмундсу не удалось меня сломать. Только время шло, а случай так и не представлялся.