Он вышел за дверь. Я поднялась, потянув за собой сумку. Новая секретарша тут же заглянула в кабинет.
— Вы не против, если я почту проверю? Она неуверенно кивнула, оглядываясь в сторону коридора, в котором затихли шаги полковника. — Не беспокойтесь, я не расскажу отцу, — успокоила я девушку, и та кивнула.
Дрожащими пальцами я открыла дневник Ника и напечатала: «— Убирайся обратно в свой Лондон и забудь!»
Закрыла глаза, снова оказавшись на кладбище перед могилой Тайлера, глубоко вдохнула, представляя себя на месте Ника.
Всего лишь несколько абзацев текста…
«…Я отряхнул колени от несуществующей пыли и встал, чтоб уйти, как вдруг Виола вместо того, чтобы накричать, разругаться и в слезах сбежать, внезапно вписалась в меня, как локомотив на скорости. Без лишних слов. Обнимая, обвивая руками за поясницу…»
Я поставила точку и зажмурилась, закрывая лицо ладонями. Я уеду и вряд ли когда-нибудь увижу его снова. Так пусть от меня на память останется хоть что-то хорошее. А не те оскорбления, что мы наговорили друг другу.
Пальцы привычно застучали по клавишам.
«— Капучино с тертым шоколадом, — слабо улыбнувшись, произнесла Виола. — Что? — В качестве извинения. Идем. …»
Спустя пятнадцать минут я завершила тот день «на бумаге» именно так, как он обязан был закончиться. Сохранила дневник и ушла. Вот только не думала, что пресловутый эффект бабочки способен поменять всё между нами так кардинально.
И вот спустя несколько дней я снова стояла на пороге Коракса. Отец был в бешенстве, потому что нашел письма Тайлера. Он не знал, что ничего между нами не было, но ему было не важно. Главное, ударить словом побольнее. Признаться, за столько лет я научилась закрывать от него собственную душу, поэтому стояла, опустив глаза вниз, чтобы в очередной раз прилюдно не разрыдаться, как вдруг в этом жутком хаосе из обвинений Ник подошел ко мне сам. Я окаменела. Первой мыслью было: он обо всем догадался! Но вместо привычного пренебрежения в его глазах вдруг мелькнул интерес.
А дальше все завертелось так быстро, что я не успела опомниться.