48 листов в клетку

серыми призрачными тенями. Лишенные кто рук, кто ног, они, кажется, корчатся от боли и невыносимых страданий, навечно пригвожденные ржавой арматурой к обвалившимся кирпичным постаментам. Мы шли по тропинкам и заглядывали в их изуродованные лица, а те с нескрываемой грустью смотрели на нас сверху, провожая холодным безжизненным взглядом. Солнце уже скрылось за деревьями, когда, сделав по территории круг, мы вышли на поляну, заваленную разным хламом. Среди груды выброшенных за ненадобностью вещей, неожиданно для себя, мы наткнулись на странную семью. Это не были люди. Это были манекены. Три манекена – мужчина, женщина и ребенок. Максим вскинул свой маркер и с ходу, почти не целясь, выстрелил в «главу семьи», который восседал на пластиковом ящике из-под пивных бутылок, и точно попал тому в лицо. Манекен пошатнулся и опрокинулся вместе с импровизированным табуретом на спину.

– Зачем?! – спросил я Макса.

Тот, не задумываясь, ответил:

– Напугал, зараза. Сердце до сих пор колотится. Фу… черт.

Мы подошли поближе. Странное чувство, но мне почему-то стало жаль, что так получилось. Выпущенный из пневматического ружья пейнтбольный шарик разбился, залив желтой краской лицо искусно изготовленной куклы.

– Прикольно, – сказал Максим. – Выглядят ну совершенно как живые. Сейчас таких уже, сто пудов, не делают, – он постучал костяшками пальцев по лбу розовощекого мальчишки, улыбающегося нарисованным ртом. – Из чего он, интересно? Знаешь, у меня появилась кое-какая идея…

– Пойдем уже, – я подтолкнул Максима рукой, и мы покинули поляну…