48 часов

— Черт побери! — не выдержал я. — Не надо строить из себя ребенка, сержант. Вы прекрасно знали, что таможенники фальшивые, что у них не было фотокопировального аппарата, что их визит на наше судно имел целью исключительно уничтожение нашего передатчика или передатчиков. Вы знали, что они не могли вернуться на берег в такую погоду и что на самом деле то, на чем они прибыли к нам, было катером с «Шангри-Ла». Отсюда вы отплыли с потушенными огнями, и ни одно судно не покинуло после этого гавани. Мы бы услышали его. Единственным признаком жизни, который мы видели в эту ночь, был свет в рубке «Шангри-Ла», где они разбивали собственный передатчик, точнее, один из них. И потом, откуда вы могли знать, что телефонный кабель поврежден именно в проливе? Именно в проливе и никак иначе, а? На мой вопрос, есть ли надежда на быстрое восстановление связи, вы ответили отрицательно… Почему? Ведь естественно было бы с вашей стороны попросить таможенников по возвращении их в Глазго позвонить в бюро ремонта. Но вы знали, что на материк они не вернутся. И точно так же вы знали, что ваши сыновья живы, поскольку иначе вы закрыли бы их счета в сберегательном банке.

— Об этом я действительно забыл, — медленно сказал Макдональд. — Если говорить о других вещах, то, боюсь, они слишком сложны для меня. Я вижу, адмирал, что моя песенка спета. Они предупредили меня, что в случае чего убьют моих мальчиков.

— Если вы обещаете мне полное сотрудничество, сержант, — сказал дядюшка Артур, — я лично сделаю все, что в моих силах, чтобы вы сохранили свой пост, в Торбэе до глубокой старости. Кто эти таинственные «они»?

— Единственные, которых я знаю, это капитан Имри и два таможенника — Дюрран и Томас. Настоящее имя Дюррана — Квинн. Фамилий других я не знаю. Они появляются в моем доме с наступлением темноты. Два раза я был на «Шангри-Ла» для встреч с Имри.

— А что вы скажете о сэре Энтони Скаурасе?

— Вот этого-то я как раз не понимаю, — Макдональд беспомощно пожал плечами. — Он очень хороший человек, сэр. Великолепный!.. По крайней мере, я до сих пор так считал. Но если вы, сэр, говорите, что он замешан во все это… Любой может попасть в дурную компанию… Но все-таки это очень странно, сэр.

— Действительно. А какова была ваша роль, сержант?

— В последние месяцы тут делались странные вещи. Пропадали суда, люди, рыбаки находили свои сети порванными прямо тут, в гавани. Таинственным образом ломались моторы судов, стоящих на рейде. Все это проделывал капитан Имри, чтобы помешать судам оказаться в каком-то определенном месте в такое время, когда они были бы очень некстати для него.

— А ваша задача, как я понимаю, заключалась в том, чтобы со всей тщательностью, но без малейших результатов провести расследование? — спросил дядюшка. Артур. — В таком случае вы были для них совершенно незаменимым помощником, сержант. Человек в вашем возрасте, за спиной которого безупречная карьера, — вне всяких подозрений, Скажите мне, пожалуйста, так чего же они, собственно, добиваются?

— Богом клянусь, сэр, этого я не знаю.

— Вы действительно даже ничего не предполагаете?

— Нет, сэр.

— Так я и думал. Именно так работают подобные люди. И вы, конечно, не знаете, где находятся ваши сыновья?

— Не знаю, сэр.

— А что питает вашу уверенность, что они еще живы?

— Я видел их три недели назад на борту «Шангри-Ла». Оба хорошо себя чувствовали…

— Неужели вы так наивны, сержант, что верите в их благополучное возвращение к вам, когда все это дело закончится? А вы подумали о том, что ваши мальчики знают своих похитителей в лицо и смогут поэтому опознать их и выступать в качестве свидетелей против них?

— Капитан Имри заверил меня, что с ними не случится ничего плохого, если я буду работать с ними. И еще он мне сказал, что только кретины совершают ненужное насилие.

— Значит, вы убеждены, что эти люди не пойдут на убийство?

— На убийство? О чем вы говорите, сэр?

— Калверт! Угостите сержанта доброй порцией виски.

Когда речь шла об угощении за счет моих запасов, дядюшка Артур всегда проявлял исключительную широту души… Кстати, он не счел нужным предусмотреть для меня даже самого небольшого фонда на представительство… Я угостил сержанта двойной порцией виски, но одновременно, чувствуя, что мне грозит скорое банкротство, угостил и самого себя. Сержант быстро расправился со своим стаканом, и я, взяв его под руку, повел в машинное отделение. Когда мы вернулись, он без сопротивления принял следующую порцию виски. Лицо его было серым как пепел.

— Я уже говорил вам, сержант, что Калверт предпринял сегодня разведывательную акцию на борту вертолета, — продолжил как ни в чем не бывало дядюшка Ар-тур. — Я забыл уточнить только, что вечером пилот этого вертолета был убит. Не сказал я вам и о том, что в течение шестидесяти часов были убиты два моих лучших агента. А теперь вы видели Ханслета. И что, вы до сих пор полагаете, что мы имеем дело с благородными разбойниками, для которых жизнь человеческая священна?

— Что я должен делать, сэр?