48 часов

— Если вы этому поверили, — спокойно ответил дядюшка Артур, — значит, вы способны поверить во все что угодно, — он выпустил клуб вонючего дыма и продолжил: — В вашем персональном деле можно прочитать: «Неспособен вести нормальное следствие. Легко теряет к нему интерес и устает. Максимальную продуктивность достигает в ситуациях безнадежных, в которых недосягаем». Именно так написано в вашем персональном деле, Калверт. Не стану же я ампутировать себе правую руку.

— Вы знаете, сэр, кто вы есть?

— Старый дьявол в духе Макиавелли, — не без удовлетворения признался дядюшка Артур. — Ну, ладно. Вы знаете, что здесь, собственно, происходит?

— Да, сэр.

— Дайте мне еще порцию виски, мой мальчик, да побольше, и расскажите, что случилось. Вернее, расскажите мне все, что, как вам кажется, вы знаете или о чем догадываетесь.

Я налил ему солидную порцию виски и подробно рассказал обо всем, что случилось и что я думал об этом. Естественно, я открыл ему ровно столько, сколько счел уместным.

Он ни словом не перебил мой рассказ, а когда я кончил, спросил:

— Значит, вы считаете, что место действия — Лох Хаурой?

— Да, так мне кажется. Я не говорил об этом никому и думаю, никто меня там не видел. И все-таки мое описание было кем-то передано. По радио, конечно. Какой-то катер ждал нас, меня и Уильямса. Катер мог прибыть только из Торбэя или откуда-нибудь поблизости. Лох Хаурон слишком далеко; чтобы приплыть оттуда, нужно в десять раз больше времени, чем потратил на это вертолет. Вывод из всего этого очень простой: именно тут, на суше или на море, находится действующий радиопередатчик. А другой — на Лох Хауроие.

— Значит, эта якобы экспедиция из Оксфорда? Хотя… Но они могут иметь передатчик на борту.

— О нет, адмирал! Это всего лишь бородатые подростки, — я поднялся и раздвинул шторы. — Их судно действительно повреждено. Корма сидит на дне. При этом надо заметить, что они сами этого не сделали и несчастным случаем это тоже не было. Кто-то должен был приложить к этому руку. Еще один загадочный случай во время навигации — их что-то на этом побережье стало очень иного в последнее время.

— Зачем вы раздвинули шторы?

— Как раз из-за этих мелких происшествий, адмирал, Я боюсь, что скоро такое произойдет здесь. Ночью кто-то обязательно должен появиться на «Файркрэсте». Наши друзья думают, что мы мертвы, Ханслет и я… Или Ханслет в плену, а я мертв… Они никак не могут оставить «Файркрэст» торчать среди порта. Это могло бы вызвать у многих удивление и тревогу. Значит, они придут сюда на моторке, поднимут якорь, направят судно в канал, прервут подачу морской воды, охлаждающей мотор, откроют кингстоны и пересядут в свою моторку, А дальше им останется только проводить «Файркрэст» поклоном — судно медленно затонет, последовав за вертолетом на дно моря. Для честных жителей Торбзя это будет означать лишь то, что мы с Ханслетом на закате подняли якорь и ушли.

— А потом погибли в сражении с ураганом, так вы думаете?

— Я уверен!

— Не понимаю только, что это имеет общего со шторами?

— Это подтвердит мое предположение, что передатчик находится где-то очень близко.

— Все равно не понимаю, какая связь…

Дядюшка Артур явно нервничал.

— Лучшее время, чтобы затопить судно, — это пик отлива. Особенно если кто-то хочет, чтобы судно утонуло в каком-то определенном месте. Это время наступит не раньше часа ночи, значит, команда наших друзей прибудет на «Файркрэст» около полуночи. Но если теперь, после того как я раздвинул шторы, к нам, задыхаясь от спешки, сразу примчатся гости, это будет означать, что за нами следят и что радист находится неподалеку, на суше или на море.

— Ну и что из этого? — раздраженно спросил дядюшка Артур. — С чего это они должны, как вы выразились, задыхаясь, примчаться сюда?

— Постарайтесь, сэр, понять мою логику. Ханслет у них в руках. То есть будем надеяться, что это так, мне бы не хотелось думать о другой причине его отсутствия… Я — мертв, но у них нет доказательств этого. Неожиданно они видят свет в нашем иллюминаторе. «Калверт воскрес из мертвых! — говорят они. — Или на борту кто-то из его друзей, которых мы не знаем. Следует немедленно их ликвидировать!» И сразу отправляются к нам. Задыхаясь от спешки.

— Не вижу причин так веселиться по этому поводу, — проворчал дядюшка Артур.

— Могу процитировать вам, адмирал, ваши собственные слова: «Если вы поверили в это, вы можете поверить всему что угодно».

— А вы должны были сначала проконсультироваться со мной. Я же вам сказал, что решил взять дело в свои руки.

Дядюшка Артур пошевелился в своем кресле. Лицо его было по-прежнему неподвижным, но я знал, что ему не по себе. Он был прекрасным организатором, но работа исполнителя — всякие там удары по голове, карабкание на скалы, откуда ты можешь каждую минуту сорваться в пропасть, и тому подобное, — это было не для дядюшки Артура.

— Мне очень жаль, — сказал я, — но в таком случае придется по возвращении в Лондой внести изменения в мою характеристику. Особенно в тот фрагмент о лучшем агенте Европы.