48 часов

По моей части тут, похоже, ничего не было. Вот если бы она протянула мне руку с приветственной улыбкой, тогда она наверняка оказалась бы в моем черном списке. Но тут меня встречали так, как и принято на этих островах. Усталого путника здесь не принято встречать у ворот с протянутой навстречу рукой, ему просто суют под нос кулак. И хотя в руках у нее не было страшного дробовика, как у Макишерна, и фигурка у нее была поизящнее, она, тем не менее, имела с ним много общего. Я немного наклонился, чтобы получше разглядеть ее. У нее был такой вид, словно она провела большую часть ночи и все утро в мрачных подземельях замка. Бледное лицо, бескровные губы, темные круги под глазами… И такой красоты серо-голубые глаза, каких я никогда в жизни не встречал.

— Так что же, черт побери, вы тут делаете?

— Ничего… Вы даже говорите не так, как местные девушки, поскольку ни одна местная девушка не обратилась бы ко мне подобным образом. Что ж, жаль. Сон о Дирдре кончился. А где ваш старик?

— Мой кто? — единственный ее глаз, который я мог лицезреть, казалось, сейчас испепелит меня. — Вы, видимо, хотели сказать — мой отец?

— Именно так, извините меня. Лорд Кирксайд.

Не нужно было быть великим психологом, чтобы понять, что передо мной дочь хозяина замка. Прислуга, как правило, не имеет таких манер.

— Лорд Кирксайд — это я.

Я обернулся, чтобы увидеть обладателя столь важного голоса. Это оказался высокий мужчина за пятьдесят, с орлиным носом и густыми бровями. На нем был серый твидовый костюм, серая охотничья шляпа, в руках — трость.

— Что тут делается, Сью?

Сью. Значит — Сьюзен.

— Моя фамилия Джонсон, — сказал я. — Из воздушно-морской спасательной службы. Нам сообщили о терпящем бедствие судне «Морэй Роз», где-то на юге от Скай. Мы решили, что, если оно еще держится, ветер мог отнести его в этот район. Мне очень…

— А Сью уже была готова сбросить вас в пропасть, прежде чем вы успели открыть рот? — он нежно улыбнулся дочери. — Да, такова уж моя Сью. Боюсь, что она терпеть не может репортеров.

— Такое бывает, — ответил я. — Только при чем здесь я? С журналистикой меня ничто не связывает.

— Когда вам, мистер Джонсон, было двадцать, вы умели отличать репортеров от нормальных людей? Лично я — нет. Сейчас-то я способен распознать журналиста за километр, впрочем, так же как и вертолет спасательной службы. Кстати, Сью, дорогая, ты тоже могла бы это сделать. К сожалению, мистер Джонсон, мы вряд ли сможем вам помочь. Я с моими людьми провел последнюю ночь на вершине скалы, пытаясь увидеть какой-нибудь знак — огни, ракету или что-нибудь подобное. Мне очень прискорбно это говорить, но мы не увидели ничего.

— Я весьма признателен вам, сэр. Очень жаль, но мы далеко не всюду встречаем такое стремление к сотрудничеству.

С того места, где я стоял, можно было разглядеть раскачивающуюся мачту суденышка биологов из Оксфорда. Само судно и палатки были скрыты за горным хребтом.

— А почему вы опасаетесь журналистов, сэр? — спросил я хозяина замка. — Попасть на Дюб Сджэйр гораздо труднее, чем в Вестминстер или Палату лордов.

— Наверняка, мистер Джонсон, — ответил лорд Кирксайд с улыбкой, и его холодные глаза потеплели. — Но может, вы слышали о постигшем нас горе? Мой старший сын Дягонатан и Джон Роллинсон, жених Сью…

Я подумал о темных кругах под серо-голубыми глазами Сьюзен и о том, что все-таки очень трудно поверить в их связь с трагедией, случившейся несколько месяцев назад. Неужели она так его любила?

— Я не репортер, сэр, и, поверьте мне, не люблю совать нос в чужие дела.

Это было правдой: терпеть не могу совать нос в чужие дела. Но так сложилось, что это было моей профессией, которая, кстати, неплохо меня кормила. Но вслух я этого говорить не стал — это было бы крайне неуместно в таких обстоятельствах.

— У нас произошла катастрофа, — сказал лорд, показывая на длинную аллею, бегущую к скалам, — у Джонатана был свой самолет, маленький «бичкрафт». Здесь самолет поднялся в воздух… Журналисты очень хотели сделать репортаж прямо отсюда. Они прибыли на катере, на вертолете… Отвратительно! Естественно, мы очень радушно их встретили… Может, вы и ваш пилот выпьете по глотку виски?

Что бы ни говорил Уильямс, все-таки лорд Кирксайд был сделай из другого теста, чем его дочь и Макишери. В любом случае, и в этом уже убедился архиепископ Кентерберийский, он был противником намного более опасным, чем Сью и Дональд.

— Благодарю вас, сэр. Вы очень любезны, — ответил я. — Но у нас совсем мало времени, уже приближается ночь.

— Я вас понимаю, мистер Джонсон, хотя… Мне кажется, что шансов найти судно у вас немного.

— Боюсь, сэр, что вы правы, но долг есть долг.

— Мы ценим людей, которые верны своему долгу до конца. Всего вам хорошего, мистер Джонсон, и желаю вам успеха.

Он пожал мне руку и пошел. Его дочь, с минуту поколебавшись, наконец тоже подала мне кончики пальцев и улыбнулась. Порыв ветра открыл ее лоб, и я подумал, что мечта о Дирдре с Гебридских островов не так уж призрачна. Сью была обворожительна. Я вернулся к вертолету.