474068

Какое удивительное зрелище – подумал я. Меня это настолько заворожило, что я решил прикоснуться к этому видению. И только моя рука коснулась этого поля, как я одернул ее, словно меня ударило током. Электрическая волна тут же прошла через мое тело, по рукам и ногам пробежали мелкие мурашки. И исчезли где-то в районе пяток.

Малыш-первоклашка тут же успокоился. Он с любопытством смотрел на меня. Ему было интересно и непонятно, что со мной происходит. Да я и сам не мог объяснить, что это такое было.

— Что с вами? – спросил малыш, испуганно глядя на меня.

— Ничего! Беги, давай, на свой урок!– сказал я, сквозь зубы. Колючий страх, передавшийся мне вместе с волнами, полностью еще не отпустил меня.

Оставшись один, я быстро справился с собой. Боль и страх ушли. Осталось только странное чувство. Я не понимал многого – и почему я начал видеть то, что не видел раньше, и слышать мысли других людей. А то, что мне передались эмоции другого – вообще ставило меня в тупик. Как такое может быть?

И тут меня осенила догадка. Может, я просто заболел? Или с головой что-то случилось? И, на самом деле, мне все это кажется? И что я мысли читаю, и что вижу что-то сверхъестественное. А на самом деле ничего этого нет?

Фух! Я выдохнул с облегчением. Ну, конечно, все это лишь только в моей голове! Это было хорошее объяснение.

В школе заверещал звонок, давая понять, что урок закончен. Двери классов открылись, и школьники заполнили коридор.

Часть 2. Ожившие призраки.

Сзади меня кто-то хлопнул по плечу. Я обернулся и увидел Костика.

— Собирай манатки!– сказал он.– Мы идем в музей Булгакова. Никвасу приспичило нам лекцию прочесть!

Никвас – это Николай Васильевич, наш классный руководитель, который в школе преподавал литературу. Булгаков был одним из его самых любимых писателей. А устроить экскурсию в музей знаменитого писателя Никвас обещал нам уже давно.

Шумной толпой мы вывалились из трамвайчика, и направились в сторону Андреевского спуска, где и располагался музей-мемориал. Небольшой марш-бросок по мощенному булыжному подъему, и вот мы уже перед входом в старинный двухэтажный каменный особняк.

Никвас иногда бывал строгим до неузнаваемости. Вот и сейчас ему достаточно было шикнуть на самых отвязных заводил нашего класса, и толпа быстро превратилась в организованную школьную экскурсию.

Когда-то я здесь был. Но очень давно, еще в глубоком детстве. Сюда меня приводила тетка, она тоже была большой поклонницей литературного таланта знаменитого писателя-мистициста. Воспоминания, конечно, в основном стерлись, в памяти осталась лишь, почему-то, большая печь посреди комнаты. Я тогда не мог понять, зачем была нужна печь таких больших размеров? И тетка мне пояснила – это чтобы туда мог забраться и почистить, как следует, трубочист. Глупое разъяснение, но тогда оно меня полностью удовлетворило.

Как только мы попали внутрь Булгаковского особняка, мы тут же разбрелись по комнатам. Тем более что рядом было еще несколько групп, и затеряться в толпе ничего не стоило.

Я заглянул в комнату, и оказался, по всей видимости, в рабочем кабинете писателя. Спиной ко мне сидел, низко склонившись над столом, мужчина в костюме, и что-то писал. На столе горела зеленая лампа под абажуром, отбрасывая тени в полутемной комнате. Лишь на миг он обернулся, когда я вошел. И я увидел высокий лоб, прямой аристократический нос, тонкие поджатые губы, и зажатую с них тлеющую папиросу. Он бросил на меня вопросительный взгляд, и тут же отвернулся и продолжил свое занятие.

— Простите!– сказал я торопливо, и, попятившись назад, почувствовал, что встал кому-то на ногу.

— Сюда заходить без экскурсовода нельзя!– раздался сердитый голос.– С кем ты тут разговариваешь? Выходите отсюда оба!

Я на миг оглянулся, и вдруг увидел, что… комната была совершенно пуста. На миг я потерял дар речи. В комнате никого не было. Но я ясно видел человека, и даже ощущал до сих пор легкий дымок от табака!

Наверное, я так бы и стоял с раскрытым от удивления ртом, если бы меня не выдворили из комнаты, и мне пришлось снова смешаться с толпой посетителей музея.

Мне хотелось рассказать кому-то о том, что я видел. Но меня опять одолели сомнения – а видел ли я что-то? Может, все это привиделось мне. Как галлюцинация, как сон, или бред… Хм. Да, расскажи я кому-то, особенно, одноклассникам – засмеют ведь! Потом прохода не будет. И решил промолчать.

Мы поднялись на второй этаж. Оказалось, что каменным был только первый, а второй был построен из дерева. И это ощущалось – вроде бы как теплее было, и воздух не такой сырой. Комната, в которую мы зашли, была освещена небольшим ночником, расположенным над тумбой с фотографиями в твердых рамках. Рядом стоял белый стул, и такой же белый сундук, который тоже выглядел весьма аристократически. У моей бабушки был точно такой же сундук, но обычного цвета дерева, покрытый лаком, в нем она хранила разные вещи – пиджаки, пальто, даже обувь. Все это было в нафталине, чтобы их не подпортила моль. И когда бабушка открывала сундук, запах нафталина распространялся по всему дому.