459091

Другой рисунок в виде лестницы демонстрирует наши потенциальные возможности, когда мы постепенно поднимаемся вверх, приближаясь к мудрости, духовной зрелости, познанию – иными словами, движемся в будущее сознательно и с душой.

Зрительный образ этих схематичных изображений был разработан Рудольфом Арнхеймом, покойным почетным профессором Гарвардского университета. Они видятся мне яркими метафорами выбираемого нами отношения к зрелости.

Традиционная культурная традиция подталкивает нас к тому, чтобы мы выбирали арку – старость как физическое угасание, а не лестницу – старость как потенциальную возможность развития и восхождения. Но именно лестница сулит нам многое в зрелые годы жизни, даже перед лицом физического угасания! Может быть, следовало бы изобразить винтовую лестницу? Ведь мудрость, уравновешенность, осмысление и сострадание, олицетворяемые движением вверх, не приходят в результате линейного восхождения; они призывают воздержаться от крутого подъема, одновременно оглядываясь назад и стремясь вперед.

Репетиция будущего

На протяжении своей жизни, если я сталкивалась с чем-то, внушающим страх, я старалась превратить это нечто в своего лучшего друга, не отступала перед ним. Элеонора Рузвельт однажды сказала: «Каждый раз, когда вы действительно побеждаете страх, вы приобретаете силу, смелость и уверенность в себе». Именно так я осознала, что то, что ожидает в будущем, может придать мне силы, помочь победить страхи, унести прочь тревоги. Познай своего врага! Помните Румпельштильцхена, дьявольского карлика из сказки братьев Гримм? Он был уничтожен, как только дочь мельника узнала его имя и назвала его. Когда мы называем свои страхи, вытаскиваем их наружу и рассматриваем при свете дня – они слабеют и чахнут.

Итак, один из способов, с помощью которых я пыталась справиться со страхом старения, – репетиция старости. По правде говоря, я приступила к ней еще во II акте. И именно этой репетиции будущего я отчасти обязана тем, что оказалась способной проживать III акт своей жизни в относительном спокойствии.

То, что я находилась рядом со своим отцом в то время, когда ему было далеко за семьдесят, и наблюдала его угасание из-за проблем с сердцем, пошатнуло тянущиеся из детства иллюзии о бессмертии. Мне тогда было под пятьдесят, и меня убивало то, что с его уходом я останусь самой старшей в семье и окажусь следующей «у турникета». Тогда я осознала, что меня пугает не столько сама мысль о смерти, сколько обращенные к самому себе сожаления, те самые «что если бы» и «если бы только», которые мы повторяем тогда, когда время, чтобы что-то исправить, уже упущено.

^{Я целую своего отца и передаю ему статуэтку Оскара, которым он был награжден за роль в фильме «На золотом пруду». Будучи слишком слабым, отец не мог присутствовать на церемонии вручения.}

^{ДЖОН БРАЙСОН / JOHN BRYSON. © 2011 BRYSON PHOTO}

Я начала ощущать потребность проецировать себя в будущее, отчетливо представлять, кем я хочу быть и какие сожаления могла бы испытывать; о чем следовало бы задуматься прежде, чем я стану слишком старой. Захотелось как можно лучше понять, какие карты сдаст мне старость; чего я могу, положа руку на сердце, ожидать от себя в физическом плане; сколько лет смогу выторговать у старости; что нужно сделать с тем, что представляется движением под уклон, ради того, чтобы отстоять собственные интересы.

Рождение двух детей научило меня понимать, как важны знание и подготовка. Мои первые роды были ужасными: я страдала в одиночестве; узнала, что такое отсутствие подготовки и внезапность, погрузившись в море боли. Вторые роды были полной противоположностью.

В течение нескольких месяцев, предшествующих намеченному сроку, мы с мужем занимались с наставником, который готовил нас к родам. Я могла мысленно представить себе, что может произойти, и знала, что я должна делать. Физические муки были не менее ужасными, продолжительность родов – такая же, но трансформировалось само переживание. Обладая знанием и будучи готовой, я обнаружила, что легче преодолеваю весь цикл.