42-я параллель

– Да, но как же быть с едой, если он запрет нас в вагоне?

– Будем сыты до отвала… Можешь быть спокоен.

– Но, Айк…

– Заткни плевательницу, слышишь… Что ты хочешь – раззвонить об этом на весь город?

Они на цыпочках пробирались в темноте между двумя товарными составами. Потом Айк нашел полуоткрытую дверь и вскарабкался в вагон. Мак взобрался следом, и они тихонько задвинули за собой дверь.

– Ну, теперь остается только спать, – прошептал Айк в самое ухо Маку. – Мой приятель сказал, что сегодня по станции не будет дежурства шпиков.

В дальнем углу вагона они накидали сена из лопнувшего тюка. Весь вагон пропах сеном.

– А ведь здорово, Мак, – прошептал Айк.

– Что и говорить, Айк, знатно.

Немного погодя поезд тронулся, и они растянулись друг возле дружки на раскиданном сене. Сквозь щели в полу пробивался холодный ночной ветер. Спали они беспокойно. Поезд трогался, останавливался, и опять трогался, и маневрировал взад и вперед по путям, и колеса стучали и гремели им в ухо и грохотали на стрелках. К утру они пригрелись и уснули, и тонкий пласт сена у них под боком стал мягким и теплым. У них не было часов, а день был пасмурный, и они не могли сообразить, в котором часу проснулись. Айк слегка приоткрыл дверь и выглянул: поезд мчался по широкой долине, до краев затопленной, словно водой в половодье, зеленой рябью подросшей пшеницы. Время от времени вдалеке возникали островки деревьев. На каждой остановке высились плечистые слепые громады элеваторов.

– Это, должно быть, Ред-Ривер, но только куда это они нас, черти, везут? – сказал Айк.

– Теперь выпить бы по кружке кофе, – сказал Мак.

– Всласть напьемся в Сиэтле, Мак, будь покоен. Они снова уснули и проснулись одеревеневшие и с

пересохшей от жажды глоткой. Поезд остановился. Кругом все было тихо. Они лежали на спине, потягиваясь и прислушиваясь.

– А, черт, и куда это нас завезли?

Наконец они услыхали, как на путях захрустел под ногами шлак и кто-то стал проверять засовы вагонов. Они лежали тихо, так что слышно было, как колотится сердце. Шаги похрустывали все ближе и ближе. Дверь распахнулась, и в вагон хлынул солнечный свет. Они притаились. Мак почувствовал, что его похлопали по груди тростью, и сел, озираясь и моргая. Кто-то твердым шотландским выговором сказал ему прямо в ухо:

– Я так и знал, что найду здесь знатных туристов…

Ну-с, путешественники, вставайте и выворачивайте карманы, а не то познакомитесь с констеблем.

– А, черт, – прошипел Айк, выползая из своего угла.

– Руганью да чертыханьем делу не поможешь… Наскребете парочку фунтов, ну и отправляйтесь к себе в Виннипег искать там удачи. А нет, так не успеете вы помянуть Джона Буля, как придется вам поворачивать восвояси.

Кондуктор был маленький, черноволосый и говорил

с ехидной невозмутимостью.

– Вы сначала скажите, где мы, господин начальник? – спросил Айк, стараясь подладиться под английский говор.

– Гретна… на территории доминиона Канады. Вас следует задержать, помимо бродяжничества, уже за то, что вы противозаконно перешли границу владений его величества.

– Ну что ж, видно, придется раскошеливаться… Мы,

знаете, начальник, богатенькие сынки, отправились погулять и позабавиться.

– Нечего зубы заговаривать. Сколько у вас в кармане?

– Да пара долларов.

– Ну и выкладывай.

Айк вытащил из кармана сначала один доллар, затем другой; во втором была заложена пятидолларовая кредитка. Шотландец одним махом сгреб все три бумажки и захлопнул дверь. Они слышали, как он защелкнул задвижку. Долго сидели они молча в темноте. Наконец Айк сказал:

– Слушай, Мак, дай мне в рожу. А! Чтоб его… Разыграть такого дурака… Надо ж мне было держать их в кармане… когда зашивать надо – в пояс… Итого у нас осталось семьдесят пять центов. И наверняка здорово влипли… Он, конечно, даст по линии телеграмму, чтобы нас сняли на ближайшей станции.

– А что, у них на железной дороге тоже есть конная полиция? – спросил Мак глухим шепотом.

– На этот счет я знаю не больше тебя.

Поезд снова тронулся, Айк уныло уткнулся лицом в сено и скоро заснул. Мак лежал на спине позади него, разглядывая солнечную полоску, пробивавшуюся сквозь щель в двери, и раздумывал, каково им будет в канадской тюрьме.

Ночью, вскоре после того как поезд остановился, среди шипения и грохота большой товарной станции они услышали, как щелкнула задвижка.

Немного погодя Айк собрался с духом, приоткрыл дверь, и, одеревеневшие и смертельно голодные, они соскользнули на жесткий шлак станционного полотна. На соседнем пути стоял еще один товарный состав, и видна была только полоска звездного неба над головой. Без всяких приключений они выбрались с товарной станции и очутились в пустынных улицах большого, широко раскинувшегося города.

– Ну и паршивая, скажу тебе, дыра – этот Виннипег, – сказал Айк.