42-я параллель

Раз в воскресенье Мак, Конча, несколько мексиканских газетчиков и Бен Стоуэлл со своей подругой Ангустиас, хористкой из "Лирико", поехали на трамвае в Хочимилко. Они взяли лодку с тентом и столом посредине, и старик индеец, отталкиваясь шестом, медленно проводил лодку по обсаженным тополями каналам мимо пышных цветущих лужаек и огородов. Они пили пульке129, и у них была с собой бутылка виски, и они покупали девушкам лилии и ели пряные кушанья. Один из мексиканцев играл на гитаре и пел.

К вечеру индеец пригнал лодку обратно к пристани, и, разбившись на парочки, они разбрелись по лесу. Мака вдруг страшно потянуло на родину, и он рассказал Конче о своих детях в Соединенных Штатах, и особенно о Розе, а она расплакалась и сказала, что она так любит детей, но что в семнадцать лет ей делали аборт, и она очень-очень болела, и все думали, что она умрет, и теперь у нее не будет детей, только Порфирио и Венустиано. Мак поцеловал ее и сказал, что он никогда ее не бросит.

Когда, нагруженные цветами, они вернулись к трамвайной остановке, девушки поехали домой вдвоем, а Мак с Беном отправились в кантину выпить. Бен признался, что он чертовски устал от такой жизни и только и думает, как бы сорвать знатный куш, вернуться в Штаты и обзавестись там домом и семьей.

- В самом деле, Мак, - сказал он, - мне уж под сорок. Нельзя же, черт возьми, болтаться так всю жизнь.

- Да ведь и я ненамного моложе, - сказал Мак.

Больше они об этом не говорили, но Бен проводил Мака до самого здания "Мексикэн геральд", а оттуда пошел в отель "Птурбиде", где жили какие-то нефтяники.

- А в общем, жить тут неплохо, если не распускаться, - сказал он на прощание, помахал Маку рукой и пошел своей дорогой. Он был кряжистый мужчина с бычьей шеей и косолапой походкой.

Через несколько дней Бен пришел на Пласа-дель-Кармен и застал Мака еще в постели.

- Мак, сегодня завтракаешь со мной, - сказал он. - Тут завелся один человечек, так я ему хочу показать город. Он может быть нам полезен... Во всяком случае, хочу разузнать, зачем он сюда пожаловал.

Человечек писал статьи о положении дел в Мексике и, по слухам, имел отношение к Американской федерации труда. За завтраком он беспокойно осведомился, не опасно ли здесь пить воду и не рискованно ли выходить на улицу после наступления темноты. Бен Стоуэлл слегка подтрунивал над ним, рассказывая всякие небылицы о том, как генералы с приятелями врываются в бары и открывают пальбу в пол, заставляя присутствующих танцевать для потехи, а потом устраивают в баре форменный тир.

- Тир, да так у них конгресс называется, - сказал Мак.

Новый знакомый, его звали Борроу, сказал, что вечером идет на митинг Union Nacioiial de Trabajadores [Национальный рабочий союз (исп.)] и не пойдут ли они с ним в качестве переводчиков. Мак был в этот день свободен и согласился. Берроу говорил, что он получил инструкции войти в контакт с наиболее устойчивыми элементами рабочего движения в Мексике в надежде привлечь их в Панамериканскую федерацию труда. Если обнаружатся шансы на успех, то закреплять дело приедет сам Гомперс130. А про себя он рассказывал, что был служащим судоходной компании, кондуктором пульмановских вагонов и работал в комитете Братства железнодорожников, а теперь выполняет поручения АФТ. Он жалел, что у американских рабочих слабо развито умение жить. Он бывал на конгрессах Второго Интернационала в Амстердаме и видел там, что европейские рабочие действительно умеют жить. Когда Мак спросил его, какого же черта не вмешался Второй Интернационал и не остановил войну, он ответил, что почва для этого еще не готова, и заговорил о германских зверствах.

- Ну, германские зверства - это детские забавы по сравнению с тем, что творится на каждом шагу здесь, в Мексике, - сказал Бен.

Тогда Берроу спросил, правда ли, что мексиканцы так развратны, как о них говорят. Пиво за завтраком было крепкое, их слегка развезло. Берроу осведомился, не рискованно ли здесь знакомиться с девицами, имея в виду высокий процент заболеваний сифилисом. Мак подтвердил это, но сказал, что, если он пожелает сходить к девочкам, они с Беном могут указать ему надежное место. Берроу захихикал и со смущенным видом заявил, что он бы не прочь теперь же поглядеть их.

- Знаете, знакомясь с положением, надо изучать все стороны жизни. - Бен Стоуэлл хлопнул ладонью по столу и сказал, что Мак как раз такой человек, который может показать ему все стороны мексиканской жизни.

Они отправились на митинг, собравший толпы стройных смуглых людей в синих блузах. Сперва им даже не удалось протиснуться внутрь здания, так забиты были толпой все проходы, но наконец Мак нашел какого-то знакомого распорядителя, и их устроили в ложе. В зале было жарко, играл духовой оркестр, все что-то пели, и речи были длинные. Берроу заявил, что непонятный язык нагоняет на него сон, и предложил пройтись по городу - он слышал, что веселые кварталы здесь очень... мм... словом, он хочет изучить местный быт.