402 метра

— Что, творческая личность, — усмехнулся я. — Далеко ушел? Прокидать всех хотел?

— Они — мои, — прохрипел, сплюнув сгусток крови, Мешков.

— С чего бы? Искусство не продается — твои слова?

— Они — мои, — повторил Кирилл. — У меня мама болеет.

— Знаю я твою маму, — кивнул я. — Такая прямоугольная, пластиковая, да?

— Мне они очень нужны, — всхлипнул парень.

— Вот уж кому, а тебе они точно не нужны. Гений должен быть голодным.

— Обалдеть можно! — воскликнул Пчелкин.

Едва прозрев, он поспешил утолить свое любопытство тем же способом, что и я — засунуть нос в один из кейсов. Сергей с Евгением, тоже обретя вновь способность видеть, беспокойно зашевелились.

— Эй, эй, лежать, — помахал я пистолетом.

— Ты никуда не торопишься? — напомнил телохранитель.

Таня! Я же совсем забыл про нее! Не мудрено, с такой кучей бабок можно забыть про кого угодно. Я достал из кармана мобильник и включил подсветку. Половина одиннадцатого! Надо быть в клубе у телефона уже через полтора часа! Другой вопрос — готов ли я отдать четыре чемодана долларов, килограммов по тридцать каждый, за эту дурную девчонку? Но над этим я успею поразмышлять и по пути в "Четверть мили".

— Сашка, — позвал я. — Стрелять умеешь?

— А то, — кивнул тезка.

— Тогда держи их на мушке, — я вручил Макара Пчелкину. — Будут дурить — шмаляй.

— Это я с удовольствием, — оскалился Саша.

Я пошел за машиной. Пришлось сделать небольшой крюк — выкрутить золотники с колес Mitsubishi. Иметь на хвосте этот болид мне совсем не улыбалось. Воздух с шипением вытек из низкопрофильных безкамерок и Evo. VIII лег на обода. Так-то лучше. Широко размахнувшись, я запустил золотники далеко в поле.

Полезного пространства в 2110 было намного меньше, чем в бюргере, и даже не потому что инженеры с ВАЗа не рассчитали, отнюдь. Большую часть багажника занимали два саба с парой кроссоверов, так что три чемодана легли на заднее сидение. Можно трогаться.

Удивительно, но ни жалобно хныкающий Кирилл, по-прежнему сидящий у останков своей кастрюли, ни два бандита так и не попытались нам помешать. Если с первым все понятно, для Сергея с Евгением пистолета для успокоения явно мало. Не те ребята, эти на понт так легко не взять. Ежу понятно — что-то они задумали, что-то совсем не доброе. Но время, как это часто бывает, поджимало.

— Чего стоишь? — прикрикнул я на тезку. — Поехали.

— Как думаешь, может, их того… — неуверенно предложил Пчелкин.

— Что, совсем крыша съехала? — прорычал я. — Хочешь мокрухи — на здоровье, но без меня.

— Эх, — Саша с обидой махнул волыной и прыгнул в машину.

Теперь я не жалел коней, выжимая из болида все возможное. Мы успели удалиться на пару сотен километров от города, надеясь на удачу, теперь предстояло проделать тот же путь в обратном направлении, надеясь на ту же самую удачу. Где в жизни логика?

Я сосредоточенно вглядывался в пятно света на дороге, слушая монотонную песню Ванкеля, пассажир поглаживал ствол Макара, задумчиво жуя губы. Время было уже позднее, и за полчаса не попался ни один автомобиль. Даже областные гайцы привыкшие ко всему, в том числе и таким скоростям, к счастью, уже отправились по домам.

Мимо пролетали небольшие города, совсем крошечные селения, окна в которых давно погасли, леса, поля, железнодорожные переезды. Все оставалось позади, а Челябинск с клубом с каждой секундой становился все ближе и ближе. Все ближе и ближе становился тот миг, когда я отдам эту кучу баксов за Татьяну. А интересно, сколько же их там? Какова цена жизни моей супруги? Стоит ли она того?

— О чем думаешь? — поинтересовался Саша.

Застигнутый на самом интересном месте я не сразу нашел, что ответить. Сказать правду я не мог, мысли меня самого пугали. Чертова куча баксов… целое состояние. Отдать их за пустоголовую избалованную девчонку? Я уже и не знал, мои ли это мысли, и, если мои, всерьез ли я это подумал?

— Не имею такой дурной привычки, — ответил я после недолгого замешательства.

— Значит тебе повезло, — произнес Пчелкин. — Повезло, что я за тебя думаю.

— Что бы я без тебя делал? — буркнул я.

Это, если и вопрос — то чисто риторический. Жил бы спокойно в свое удовольствие — вот что я делал бы без такого друга.

— Саш, там такая уйма денег, такая куча… ты представляешь, как можно жить с такими деньжищами? — начал тезка.

— В общем, догадываюсь, — кивнул я, понимая, куда он клонит. — Но ты же не думаешь, что тебя никто не будет искать?

— Это не вопрос, — отмахнулся Пчелкин. — С такой прорвой бабла можно уехать хоть к черту на кулички и жить там спокойно.

— Давай короче. Что ты хочешь сказать?

— Зачем он тебе нужна? Твоя Таня? С этими…

— Ты поосторожнее, — предостерег я. — Она — моя жена.

— И что? — усмехнулся Саша. — Ты готов отдать ради нее все это?

— Да, — отрезал я.

— Почему?

— Эх, братишка, — вздохнул я. — Знаешь… кажется, я ее люблю.

— Кажется? — повысил голос пассажир. — Кажется? За такую кучу бабок ты должен быть точно уверен.

— Я… — начал я и запнулся.