400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни

Начнем с того, что на этот вопрос ни в каком другом мировоззрении, кроме христианского, по сути дела, ответа нет. Любой нехристианский ответ сводится либо к констатации, что раз такое есть, то по-другому и быть не может; либо к безнадежному упованию, что вместе с прогрессом наступят времена, когда не будет ни войн, ни болезней и человечество откроет тайны неведомой ныне продолжительности жизни и развития способностей; либо - и это, пожалуй, высшее, к чему поднялась нехристианская мысль у стоиков, — что раз человеку даны всего две возможности, как у привязанной к телеге собаки: или бежать за ней, или, если не желаешь бежать, тащиться вслед, обдирая бока по камням, — то все объясняется только фатумом, влекущим нас в неизвестное. Ответ, который на этот вопрос дает евангельское благовесте, сводится к одному очень решительному утверждению: да, в мире есть вошедшие в него с грехом болезни, катаклизмы, войны, непонятная и невместимая человеческим разумом жестокость и несправедливость, но в этот ужасающий мир ради его спасения пришел не Ангел, не пророк, не учитель нравственности, а ставший частью этого мира Бог. Это и есть сердцевина нашей веры: Бог стал частью этого мира, совершенно тождественной нам, чтобы его изнутри переродить. И поэтому мы знаем, что нет слезы младенца, которая не была бы отерта в Царствии Небесном. Нет горя, которое не было бы избыто и побеждено, когда человек в конце своего пути встретит Христа. Нет ничего несправедливого, неоправдавшегося, нереализованного, что не было бы восполнено там, где Бог будет всяческое во всех (1 Кор. 15, 28). И это единственный истинный ответ, ведь Спаситель пришел в наш мир для того, чтобы, разделив с нами весь этот ужас и всю эту скорбь, преобразить его изнутри, а не для того, чтобы переключить кнопки и перенастроить программу, и все стало бы правильным, как Windows' 98.

Сознание современного человека насквозь пропитано скептицизмом. В наше время во всем принято сомневаться. Можно ли как-то ограничить эти сомнения?

Ничем их не ограничишь, потому что желающий сомневаться будет сомневаться. Так что пределов тут никаких не положишь. И Церковь никак не должна вступать в этот процесс состязательности с современным, но отнюдь не новым скепсисом или с очередными назавтра устаревающими открытиями естествознания, космологии, квантовой физики. Церковь должна свидетельствовать вечное. И душа человеческая, которая «по природе своей христианка», будет на это вечное отзываться. Если, конечно, она не порабощена страстями до крайней степени замутненности. Не глубокие научные познания, а нераскаянный грех делает человека неверующим или позитивистом.

Сейчас время скорее не агностицизма, а релятивизма, то есть ускользания от общих онтологических вопросов бытия, время воинственного преклонения перед практикой. Может ли человек внутри себя противостоять такому напору, идущему со всех сторон?

Я думаю, что вне Церкви этому напору противостоять нельзя, потому что духовный строй бытия всего человеческого рода в разные эпохи по-разному стремятся исказить духи невидимого мира, руководимые князем мира сего. Когда через разгул страстей, как, к примеру, в Римской империи первых веков, когда через атеизм, когда через релятивистское равнодушие или индифферентность. Имей свое мнение, но не настаивай на нем. Считай, что обладаешь лишь частичкой истины, и пусть расцветают все цветы. И, главное, не посмей сказать, что целокупная истина доступна твоему пониманию и что другой заблуждается. Христианин же — это человек монистической системы взглядов, которая помогает на все феномены окружающего мира смотреть с единой точки и в едином ракурсе, что помогает уяснить иерархию бытия и изначальный, богоданный порядок всего сущего. Я ешь путь и истина и жизнь (Ин. 14, 6), — говорит Спаситель. То есть истина - это не некие умозрения, пригоршнями разбросанные по разным мировоззрениям, это Христос. Не свод правил, не Типикон даже и не каноны тех или иных соборов, а Сам Христос. И пребывающий в Боге пребывает в истине, он знает, где она. Не пребывающий в Боге будет искать ее направо и налево и никогда не найдет.

С чем связано то, что сегодняшние релятивисты или плюралисты, несмотря на явное логическое допущение, исповедуют только одну непреложную для них истину — что все истины относительны?