40 ночей с монстром

В обрамлении пенных волн, готовых принять в свои смертельные объятия моё бренное тельце.

Не только голова закружилась. Всё тело враз одеревенело, стоило лишь немного наклониться вперед, зависнув над пропастью, для лучшего обзора крепости.

Господи, да кто вообще строит дома на краю скал, да на такой высоте? А если сорвешься нечаянно?

Да проще сразу пойти и отдаться своему «хозяину»!

– Или самоубиться, – прошептала себе под нос, крепче цепляясь руками за бок оконного проема.

На долю мгновения эта мысль показалась вполне заманчивой.

Едва ли я, даже если сотню раз раздвину ноги тому, кому меня отдали, смогу вернуться домой. Скорее он перепродаст меня другому, как только надоем. И тогда лучше и правда покончить со всем разом прямо здесь и сейчас. Зато смерть будет точно мгновенной и безболезненной.

Раз и…

– Ты или прыгай уже, или заканчивай страдать и приступай к занятиям поинтереснее, – не дал мне погрузиться в меланхолию голос уже не из-за двери, а откуда-то сбоку.

Настолько рядом, что я вздрогнула от неожиданности. И действительно стала заваливаться наружу, потеряв равновесие.

– Нет, – выдохнула, взмахнув руками в попытке ухватиться за оконную раму, но пальцы лишь мазнули по пластику, так и не сумев зацепиться за выступ.

Вот и всё.

Крепко зажмурилась.

Все внутренности скрутило узлом от страха, пока я медленно летела вниз. Так медленно, будто целую вечность. Всё падала и падала. Даже ветер за это время утих. И вообще никакого воздушного сопротивления не ощущалось. Только волосы колыхались едва заметно.

Не сразу я с испуга осознала, что и не падаю вовсе. Зависла на краю подоконника. А на запястье жжёт кожу чья-то крепкая хватка.

Осторожно открыла глаза и встретилась взглядом с желтеющим взором.

Поймал.

Он меня поймал.

Спас.

Зачем?

Спрашивать не рискнула.

Да и вообще зависла на том, насколько же он близко ко мне. Ближе, чем в той гостиной. И я могу лучше рассмотреть его глаза. Которые оказывается не совсем жёлтые. Сейчас они вот почти оранжевые, как закатные лучи солнца. В центре которых пульсирует черная точка, то расширяя свои пределы, то сужаясь до крохотных размеров.

Так мы и замерли. Я – висящая наполовину над пропастью и разглядывающая этот офигеть какой странный феномен. И он – удерживающий меня за руку, не спешащий затаскивать внутрь. Будто раздумывал, а не дать ли мне и правда умереть. И если ещё недавно я и сама о таком задумывалась, то теперь…

Не хочу!

Умирать.

Жить хочу!

Очень-очень.

– Только не отпускай, – прошептала, не скрывая мольбы. – Пожалуйста.

Не важно, насколько жалкой я выгляжу сейчас в его глазах. Пусть только не разжимает пальцы.

– Передумала? – усмехнулся мужчина.

Зло и даже жестоко.

Но я не обратила на это внимания, тут же закивав в молчаливом согласии.

Он… снова ухмыльнулся.

– И с чего бы мне тебе помогать? – уставился на меня со всей заинтересованностью, а зрачок наконец перестал пульсировать, приняв привычные средние размеры.

Я же вспомнила о произошедшем в гостиной. То, как он засовывал мне в рот свой палец. Он и сейчас смотрел на мои губы. И я поспешила их тут же поджать. На что мужчина вновь усмехнулся. На этот раз чуточку снисходительно.

Ну да, весело ему. Не его же украли, привезли черти куда, а теперь склоняют ко всяким непотребствам.

Спрашивается, а стоило ли хранить девственность до восемнадцати лет, чтобы потом вот так… она досталась тому, кто никогда не оценит такой дар? Поимеет и забудет…

Так жалко себя стало.

В очередной раз.

Почему именно я?

За что?

Нет, не заплакала, хотя очень хотелось, просто отвернулась.

– Я… буду… послушной, – выдавила кое-как из себя нужный ему ответ.

– И… всё? – послужило мне очередным насмешливым вопросом.

С явным намёком в том, что этого недостаточно.

– А что ещё… – поинтересовалась осторожно.

“…тебе от меня нужно?” – закончила про себя, возвращая ему внимание.

Особенно в свете того, что и без того ведь возьмет своё, так или иначе. С моего согласия или без оного. Потому что может. И то, что я не соглашалась на такую участь, никого не волнует.

Вот и он не стал ничего отвечать. Втянул меня обратно в комнату, правда от самого окна отойти не позволил. Зажал между собой и подоконником.

– Раздевайся, – приказал.

Уж лучше бы дал упасть, честное слово.

И да, я помню, что пообещала быть послушной…

И обычно я свои обещания всегда выполняю, но…

Руки отказывались повиноваться. Как вцепились в его рубашку, так и не желали разжиматься. Только и могла, что сидеть на краю подоконника и смотреть в его необыкновенные глаза.

Разве бывает такой цвет?

Чтоб прям жёлтый-жёлтый.

Реально, как у зверя какого.

Но и на линзы не тянуло.

– Ты оглохла? – по-своему расценил мою реакцию мужчина. – Или память девичья? Раз уж пообещала быть послушной, ещё и минуты не прошло, – напомнил.

Вздрогнула.

Ведь и правда забылась. Засмотрелась точнее.

– А ты отпустишь меня? – поинтересовалась ответно. – Ну… Домой. Потом… Когда я тебе надоем, – закончила совсем неслышно.