4 секрета жизненного успеха

Но если среди интимофобов больше представителей групп крови A (II) и B (III) (поскольку их чувство неуверенности в себе «подогревает» высокий базовый уровень кортизола в крови), то люди с группами крови 0 (I) и AB (IV) чаще всего «западают» на демонстративный, спортивный и охотничий аспект гиперсексуального поведения. Представить себя обществу как некую неоспоримую ценность, загнать «добычу» — предполагаемого сексуального партнера – в ловушку, от души посоревноваться в неотразимости с таким же азартным донжуаном – все эти развлечения вполне в их характере. Причем группа крови 0 (I) имеет генетическую предрасположенность к лидерству, к жажде власти, к самоутверждению через подавление окружающих. В случае активного проявления перечисленных черт «охотник» может даже не демонстрировать своих «побед» — скорее всего, он превратится в коллекционера, которому достаточно вести каталог «для души» и периодически наедине с собой перебирать свои сокровища. Хотя бы мысленно. Такое поведение – тоже неплохой релаксант, разумеется, при ограничении жажды власти и самоутверждения в рамках гуманности. Иначе коллекционер может остаться в обществе одних только… мазохистов. А ему это вряд ли понравится.

Вероятно, такая разборчивость вас несколько удивит: для людей, стремящихся к власти и лидерству, казалось бы, мазохисты – вполне подходящая компания. Но эта «дружба» не слишком гармонична. У представителей группы крови 0 (I), действительно, есть все наклонности «повелителя»: властное поведение, лидерские амбиции, желание прожить жизнь ярко и со вкусом. Дело в том, что азартным «охотникам» к тому же требуются достойные «объекты охоты». Добыча, которая сама лезет в силок и подставляет пузо (в животном мире это поза подчинения) им не интересна. Разве что в общей массе восторженных поклонников… Тандем садист–мазохист охотнее составят между собой личности с группами крови A (II) и B (III) – здесь снова вступает в игру повышенный уровень кортизола и создаваемое им чувство тревоги и неуверенности.

Природа садизма и мазохизма, как это парадоксально, почти одинакова. Недаром существует «сцепленное» понятие «садомазохизм». И склонность к садомазохизму свойственна гораздо большему количеству людей, чем мы привыкли думать. А все потому, что это пристрастие… не имеет отношения к сексу. «Ну и ну!» – думаете вы, — «Договорились до абсурда! Да во всех магазинах «Интим» продаются примочки для жестоких сексуальных игр!» Действительно, когда садомазохизм воспринимается человеком в качестве возбуждающего средства для улучшения сексуальных ощущений, игрушки вроде плеток и ошейников могут оказаться весьма кстати. Но фундамент подобных желаний лежит опять–таки не в интимной, а в социальной сфере сознания. Получаемое от «мучительства» удовольствие не столько исходит от сексуальных ощущений, сколько от ощущения защиты и полноценности. Судите сами, как такое возможно.

Предположим некогда родители в качестве основных воспитательных мер применяли строгость ила даже жестокость в обращении с ребенком. У малыша сформировалась подсознательная связь ассоциаций «жестокость–защита». Родитель вправе наказывать свое чадо, но он же обязан и защищать. Потому что он родитель. Выходит, коли ты меня бьешь, унижаешь, ставишь в угол – ты и берешь на себя ответственность за мою безопасность, за мое благополучие. В зрелом возрасте подобные требования переносятся на поведение сексуального партнера. Вместе с болью и страданиями приходит подспудное приятное чувство спокойствия, надежности и любви. А удовольствие от жестокого обращения воспринимается как сексуальное просто оттого, что центр удовольствия в мозгу человека один – об этом уже было сказано – и в нем «перемешиваются» ощущения разного рода, вот почему разобраться, где какое, бывает сложно даже психологу. Не говоря уже о самом любителе острых ощущений.

Но если мазохист мечтает о «Большом Родителе», покровителе и защитнике, то садист, вроде бы, в таковом не нуждается? Еще как нуждается! Ведь удовольствие от подавления другого зачастую испытывает тот, кто просто не чувствует себя настолько значимым и полноценным, как ему бы хотелось. Наоборот, подсознательно он ощущает собственную ущербность и незащищенность. И тогда садисту необходим кто–то безоговорочно признающий его власть и силу. В подобной ситуации «господин» старается обзавестись «рабом», чтобы сделать подчиненное существо частью собственной личности и обрести недостающую полноценность и значимость. Бывает и другая картина: человеку всего лишь надо переадресовать свою агрессию, свой стресс – начальник накричал, ссора в семье, чиновничий беспредел замучил… Происходит постоянная смена ролей: здесь он «господин», а там – «раб». Недаром существует мнение: «Если человек садист, ему необходимо побыть мазохистом».